Тьма прихлынула -сюда,
Тонут горы, как суда.
Может быть. уже настало
Время Страшного суда...
(Баяты)
В своем очерке известный ленинградский писатель-документалист прослеживает возникновение и эскалацию войны за Карабах и зловещую ролъ в этих событиях, унесших тысячи человеческих творцов идейного национализма.
"КриК" после Ходжалы
И как Александр Исаевич Солженицын в сентябре 1990 года, обустраивая Россию, посильно, в скобках, мимоходом сообразил: Карабах, мол, в свое время отрезали Азербайджану, какая разница - куда, лишь бы угодить в тот момент сердечному другу Советов - Турции. И будто плетюхнул с казацкой удалью писатель-христианин по глазам целого народа, исконно удобрявшего и столетьями вспахивавшего эти нагорья, задолго до мира в Гюлистане и Туркменчае. И содрогнулся от боли в своем шушинском мавзолее поэт Молла Панах Ватиф, карабахский визирь, сторонник союза с Россией еще в конце XVIII века. И ведь внес это скобковое замечание Александр Исаевич по генной коньковой ориентации на армян имперских сил России, видевших в них свою главную опору на Кавказе. А то, что эта опора, кровью зацементированная, шатка и коварна, вермонтскому затворнику неужели неведомо? Ведомо, - но как не высказаться за христианский форпост России, кроме кровавых распрей, ничем в истории не отмеченный. Ради того, чтобы лишний раз уколоть Ильича - первого, который, к слову сказать, держиморд российских всегда осаживал - и в Закавказье, и в Украине.
Что уж говорить о бывших смиренниках, российских интеллигентах, которые уже не позаглазью, а прилюдно оборачивались соавторами и режиссерами успешного разгрома, переворота и страшного беспорядка в доме, называвшемся недавно одной шестой.
Я терпел упреки собственной совести за молчание, когда невинная кровь детей, стариков и женщин уже не просто становилась бедой и уликой, снилась по ночам, но и кровью смывалась, а ложь оборачивалась красной речью и заполоняла словоблудием высокие трибуны и эфир. Эта болезнь, кстати, больно заразная: разолгавшихся не уймешь. И какая сила примера: власти лгут, а нам не велят?! Ну уж?..
Что предавало силы в позорном тумане долготерпения? Русская надеюшка на то, что ложь доведет до правды, до истины той неведомой силы, что толкает преступника в овраг - взглянуть на безвинную жертву, брошенную им когда-то в валежнике. Правильно говорят: не будь лжи, не стало бы и правды. Ведь и ложечка для раздачи святого причастия в старину именовалась лжицей.
Не сомневался я, что начнут проговариваться расторопные деятели, когда и под их ногами затрещит по швам и обручам не валкая, казалось, остойчивая палуба Федерации, и от колотухи вечевых колоколов ""всю Россию затрясет в ознобняке", как говаривал покойный Федор Александрович Абрамов.
И - началось. Беру навскидку самые последние (март 1992 года) признания лидеров "КриК"а - Комитета российской интеллигенции "Карабах".
"Мы своими руками создаем Карабахи" - озаглавил свою статью в "Комсомольской правде" Андрей Нуйкин (он же - А.Тарасов).
А вот Федор Шелов-Коведяев, когда-то доверенное лицо Г. Старовойтовой на выборах в Ереване, а ныне -первый зам. министра иностранных дел России, в интервью на борту самолета ИЛ-68, выполнявшего рейс Брюссель-Москва, назвал иных виновников драмы:
"Конфликт в Нагорном Карабахе - это хорошо спланированная. заранее подготовленная акция, провести которую выпало коммунистическому руководству Армении... Лидеры "карабахского движения" гипертрофировали принцип самоопределения нации, доведя его до той крайности, за которой начинается сепаратизм".
Весьма туманно, как и положено дипломату: одни "спланировали, заранее подготовили", другим "выпало", а третьи "гипертрофировали".
Зато словесная ухватка Галины Старовойтовой, советника президента России по межнациональным проблемам , "цинковой леди", "нашей Тэтчер", воинственна до дрожи:
"Даже если бы Армении не существовало, Азербайджану все равно пришлось бы иметь дело с карабахской проблемой".
Вот ведь какая мистика: даже если бы и Азербайджана не существовало, нам, современникам Г.Старовойтовой, все равно пришлось бы иметь дело с карабахской проблемой. Такова логика государственной дамы: пришлось бы, и вся недолга. И напрасно попрекает ее двойным стандартом Николай Ильич Травкин, сторонник самоопределения Крыма: крымская карта наравне с карабахской были сброшены на игральный стол "пробными камнями" перестройки. Двум национальным проблемам посвятил свое письмо в начале 1988 года на имя М.С.Горбачева Андрей Дмитриевич Сахаров: праву крымских татар жить на родине и передаче НКАО в состав Армянской ССР. Тогда же Г.Старовойтова переехала из Ленинграда в Москву для работы в новом Центре по изучению межнациональных отношений при Президиуме Академии наук СССР, имея в научном багаже одну книгу о положении этнических меньшинств в городах на примере татарской, эстонской и армянской общин Ленинграда. Однако выбор АД.Сахарова и Е.Г.Боннэр, как показали ближайшие события в Ереване и Степанакерте, оказался безошибочным.
И вот теперь, спустя четыре года, в условиях острейшей информационной войны вокруг Карабаха, я решился предпринять это рискованное расследование, потому что понял: выжидать чего лучшего нет мочи. Это не значит, что я уж совсем молчал. В начале декабря 1988 года опубликовал в "Лeнингpaдcкoй правде" личное обращение к писателям Азербайджана и Армении, ко всем гражданам двух республик. Тот "Голос тревоги" был оплеван "патриотами" ряда российских изданий из-за действительно неуклюжего упрека в адрес русского народа, а потому я приведу это обращение с купюрой: в нем пульс тех первых дней декабря 1988 года, до землетрясения в Армении; еще мир не знал всего масштаба изуверской депортации почти двухсоттысячного азербайджанского населения из районов вокруг Севана, где их предки жили по меньшей мере пятьсот лет; да и сведения о ночном избиении митингующих 5 декабря при "очистке" спецназовцами площади имени Ленина в Баку не достигли моего родного Ленинграда. Вот этот текст:
"Находясь за тысячи километров от вас, переживая за все происходящее в древнем Закавказье, я мучаюсь от бессилия в поисках помощи. Такое состояние бывает у постели страдающего близкого человека, когда от беспомощности чувствуешь вину перед ним. Но постоянно думая о выходе из создавшейся ситуации, я с каждым доем убеждался, что зло рождает только ответное ожесточение, кровь требует крови, ненависть опутывает не только живущих сегодня, но и тех, кто родится завтра, тысячи совершенно безвинных людей, которые могут стать жертвами взаимной неприязни и бойкота своих ожесточившихся предков.Так, не задумываясь о будущем, поколения дедов, отцов и, к несчастью, матерей обрекают на взаимную вражду будущих детей и внуков, тем самым унижая свои народы.
Нынче, к великому несчастью, по многим объективным и субъективным причинам, страсти в ваших республиках накалились до предела. Десятки безвинно погибших, сотни раненых, десятки тысяч бездомных, обезумевших от горя и страха за своих детей и близких. Какие слова и обещания могут заставить поверить друг другу? Призывы к добрососедству, дружбе и согласию вызывают свист и возмущенные крики на митингах. Как сохранить каждому себя, своих жен и дочерей, сыновей и мужей, укрепить веру в свой народ?
Предлагаю в преддверии Нового года провести всесоюзную минуту молчания в память о погибших жителях ваших республик и роинах, пришедших на помощь. И в течение этой минуты пусть каждый азербайджанец и каждый армянин вспомнят хотя бы одного человека другой национальности (а я уверен, что у обоих народов таких знакомств немало) - товарища и друга, соседа по дому и сослуживца по работе, родственников со смешанной кровью, за чью жизнь, судьбу и кров ты бы сам заступился, прикрыл собой, защитил от насилия и нападок. И думая об этом ОДНОМ, каждый остановился бы, стряхнул с души ожесточение и двинулся навстречу другому.
Националистическая злоба страшнее стихийных бедствий и СПИДа - она пожирает души людей и превращает нас в двуногих пещерожителей.
Подогревая разгоревшиеся страсти, обвиняя друг друга, мы можем оказаться в положении растерявшихся в автобусе детей, ставших заложниками в руках террористов, - коррумпированных кланов, не желающих расставаться с властью в условиях перестройки.
Комендантский час и присутствие войск в республиках - это не выход. Выход - в интернационализме, в его неистребимых народных генах. Давайте думать и искать в этом направлении. Предоставим слово человеческому разуму. Только этот голос, единый для всех наций и народностей, может возвысить достоинство Человека и определить нашу общую судьбу".
Сей прекраснодушный призыв был опубликован 7 декабря 1988 года и был перечеркнут не только землетрясением: из недр правозащитного "КриК"а ни единого миротворческого слова не проросло.
Последней же каплей, переполнившей четырехлетний кровавый омут Карабаха, стала звериная расправа над спящими жителями города-поселка Ходжалы в ночь с 25 на 26 февраля 1992 года. Всякие сравнения с Хатынью или Сонтми неуместны: там каратели не коллекционировали скальпы, тем паче - ушные раковины беззащитных людей, они их убивали без затей..
"В Ходжолы осталась только мертвые" - воинственно оповестили мир ''Московские новости". Бог, казалось, действительно умер. Корреспондент Виктория Ивлева шла, по ее признанию, не в первом, а во втором эшелоне атакующих, и на подступах к Ходжалы заметила, что навстречу ей "движется что-то, напоминавшее облако". Облако оказалось толпой полуодетых людей: "Последней в толпе турок шла женщина с тремя детьми. Босая, по снегу. Она еле передвигалась, часто падала. Оказалось, что самому маленькому из ее детей два дня".
Дальнейшую судьбу этой женщины и ее детей, как и сотен беженцев из того "облака", я проследил на телевизионной пленке, звуковую дорожку которой заполнили рыданья оператора. "Облако" расстреливали на пологом склоне прямой наводкой, люди падали навзничь, ликом к Богу, который покинул их навсегда.
На одной из фотографий Ивлевой - имя-то какое: Виктория! - четверо доблестных фидаинов над трупами поверженных "азеров"; так снимались фашисты в победном угаре на фоне виселиц.
Не смея каждого читателя отсылать к фоторепортажу Виктории Ивлевой, воспользуюсь описанием экипировки "героев национально-освободительной войны", которую дает в журнале "Pro Armenia" Константин Воеводский, к стыду моему, земляк и тоже правозащитник из "КриК"а":
''Большинство облачено в подобие формы десантника, защитного или черного цвета. На поясе и крест-накрест на груди - ленты с патронами, за спиной - автомат или карабин, на ремне - пистолет, а то и два, рядом -одна-две лимонки". Устрашает вас? Ежели не вполне, товот дополнение летописца: "В нагрудных карманах на держателях от авторучек сидит несколько маленьких самодельных бомбочек". Хватит!
Разве фотографии В.Ивлевой - не документ для международного суда в Гааге? И это не единственные свидетельства кровавой расправы. Просто "Московские новости", первыми начавшие воспевать фидаинов, не могли больше трех недель скрывать эти зверства от информированного Запада, как Чернобыльскую аварию.
Так подумалось сразу, а затем - мысль: не будет никакого суда, авторы и исполнители приказа "В Ходжалы оставить только мертвых" исправно выполнили его и осознают себя вполне безнаказанными, как черти в омуте. Разве осудил эту человеконенавистническую акцию Комитет российской интеллигенции "Карабах"? Помилуй Бог.который умер: "КриК", видно, научился различать у мусульман и христиан эту красную жидкость, которая обращается в живом теле каждого из нас силою сердца. Да и война кровь любит, крови просит, - считают защитники и правозащитники Карабаха.
Сердце кровью обливается, как только припоминаю циничное признание "КРиК"уна Нуйкина: "Мы своими руками создаем Карабахи". А теперь он вправе добавить: и Ходжалы.
Мне, русскому литератору, ровно за месяц до ходжалинского разбоя стало очевидно, что готовится, как и в январе 1990 года, массовое кровопролитие в Азербайджане. "Радио, ТВ, многие газеты ежедневно нагнетают антиазербайджанские страсти, - писал я в телеграмме на имя Бориса Ельцина и Руслана Хасбулатова в воскресенье 26 января 1992 года. - Посредничества не получилось. Ясно, что под эгидой России готовится кровавая расправа в Карабахе, брошенном на произвол боевиков и особого полка России". Призывал российские власти вывести из Ханкенди (Степанакерта) 366-й полк и предотвратить готовящуюся бойню.
Солдат 366-го мотострелкового полка Виктория Ивлева во время штурма Ходжалы не видела: понятно, она шла с фотокамерой во втором эшелоне атакующих. Зато наблюдала собственными глазами армейскую бронетехнику и артобстрел города, предшествовавший захвату.
Небезразлично для сюжета, что в то же время, 26 и 27 февраля, около полутора суток пробыл в Гяндже с миссией мира министр иностранных дел Ирана Али Акбар Велаяти. Он так и не смог вылететь в Ханкенди: безопасность полета армянская сторона не гарантировала, несмотря на достигнутую накануне договоренность о прекращении огня. Этот мораторий стал для ходжалинцев договором о прекращении жизни. Поездка Велаяти в зону необъявленных военных действий срывалась преднамеренно и нагло: профессиональные убийцы из числа фидаинов и солдат особого полка России доказывали всем сторонам, что никакие миссии мира и согласия им не нужны. Путь, избранный ими, - эскалация агрессии и насилия.
В среду, 26 февраля 1992 года, я записал в дневнике:
''Нехватка достоверной информации, водопады лжи комментаторов отбивают охоту жить. Телекадры горящей Шуши, сопровождающие тексты "Вестей" и "Новостей" об обстрелах Степанакерта, оказываются не случайны: у азербайджанской стороны, по сведениям радио "Свобода", нет установок "Град", из этих установок вооруженные силы марионеточной НКР уничтожают Шушу и Ходжалы, и многочисленные азербайджанские села в долинах Карабаха и при этом запускают снаряды по окраинам своей же столицы, а в центре Степанакерта сжигают горы дырявых автопокрышек и прочего мусора, чтоб они дымили неделями. Так что истина пробивается, в том числе и о наемниках среди армянских боевиков. О последних - двух парнях (Алик Кан и Володя), дезертировавших из воинской части в Грузии, прочитал в номере парижской "Русской мысли", напоенной не просто звериной ненавистью к Союзу (может быть, простительной некоторым авторам, да и высокооплачиваемой), а - стремлением вселить ненависть друг к другу на чужой для них российской земле и всех без исключения перессорить: православных и мусульман, азербайджанцев и русских, гражданских и военных, реалистов с авангардистами, русскую церковь с зарубежными пастырями и т.д. и т.п. Мир в наших краях для них неприемлем. Вражду нужно сеять и в стане побежденных, безжалостно и нагло. В каждом номере "Русской мысли" - статьи или интервью деятелей "КриК"а: они вездесущи. От дурмана этой информационной белены становится не просто тошно, - душу обуревает тлен. Дурно пахнущие лживые слова мертвы и отравляют нас подобно трупному аду. Елена Боннэр хриплым голосом опровергает число жертв в Ходжалы: их, мол, какие-то десятки, а не сотни и тысячи. И ей верят, вдове Андрея Дмитриевича Сахарова, правозащитника, так и не вступившегося за несчастных месхетинцев, репрессированных в самом апофеозе перестройки, зато грудью вставшего на сторону Затикяна, Степаняна и Багдасаряна, террористов партии "Новая Армения", организовавших взрыв в московском метро в январе 1977 года, в результате которого погибли десятки невинных людей. Откуда такая избирательность Нобелевского лауреата? Но об этом - речь впереди. Пока же уместно привести еще одно свидетельство "Московских новостей" в номере от 15 марта 1992 года об участии армянских террористов из зарубежья в карабахских событиях. На вопрос: "Так есть ли в Армении террористы армянской диаспоры" корреспондент "МН" Иосиф Вердинян отвечает кратко: "Есть" и приводит обширные воинственные заявления своего собеседника 34-летнего Вазгена Сисляна, приехавшего два года назад из Ливана туристом. Засвеченный на дерзких акциях в парижском квартале Усман (сентябрь 1991 года) при захвате СО заложников и в Будапеште (декабрь 1991 года) при покушении на турецкого посла Бедреддина Тунабаша, этот боец АСАЛА ("Армянская тайная освободительная армия") свое национальное достоинство защищает теперь, убивая доухдневных детей в Ходжалы. Почему бы и нет? "Закон на стороне силы", утверждает Вазген Сислян и его российские покровители из "КриК"а. Неужели неведома нашим интеллектуалам простейшая истина, гласящая, что кесарю - кесарево, а слесарю - слесарево, и что профессиональный убийца и насильник, промышляющий на заложниках (одна голова - канистра бензина), детях и женщинах, национальность свою и достоинство давно потерял.
В одном из сел пограничного с Азербайджаном Шамшаддинского района, по свидетельству журналиста Ю .Аракеляна, в 70-х годах был воздвигнут памятник в честь М.Алиева, М.Мамедова, С.Шакибекова и других коммунаров, которые в 1920 году пришли на помощь осажденным армянам, доставляли керосин, хлеб, зерно. Под азербайджанскими фамилиями резец армянского мастера высек мудрую строку: "Хлеб-соль - не расстреляешь"Хлеб-соль - не расстреляешь!"
Сегодня тот родник-памятник уничтожен, расстреляны и хлеб, и соль.
Как мы дошли до этого? Давайте вспомним.
Ноябрь 1987 года: Горбачев, Бжезинский, Аганбегян и Пьер Дюмон
И дата, заметим, приближалась весьма круглая: 70-летие первого в XX веке передела мира по Брестскому договору (февраль-март 1918 года) с одновременным распадом четырех тогдашних империй - Российской, Османской. Германской и Австро-Венгерской. Предпринятая Гитлером попытка возрождения Третьего рейха кончилась разделом Германии и геополитическим господством на. просторах Евразии новой Российской империи, переименованной в 1922 году в СССР.
Диссидент на вершине советской партийной иерархии. провозгласивший демократию и гласность, действительно представлял, по более позднему признанию Джеймса Бейкера, единственный в столетии шанс для США и их союзников в расчленении этой "империи зла".
Сюжет распада нащупывался с первых месяцев 1987 года я ничего нового, по сравнению со средневековыми приемами, не содержал. Ходы намечались беспроигрышные: возбуждение национальной и религиозной розни. Бывший помощник президента Картера по Национальной безопасности Збигнев Бжезинский еделал заявление группе репортеров и редакторов газеты "Вашингтон тайме", в котором предрекал:
"В последующие 20-30 лет центром национальных и этнических конфликтов в мире будет Советский Союз. Национализм там станет живой динамичной силой. Советы не смогут взять под контроль проблему своих национальностей. Их система находится перед смертельным кризисом".
Бжезинский не назвал ни территорий, ни этносов, но прогноз его оказался настолько точным, что уже через полтора года на витринах книжных магазинов появился его бестселлер: "Грандиозный провал: рождение и гибель коммунизма в XX веке". Он всегда на шаг-два опережал события, как архитектор, который представляет свое творение законченным, хотя оно еще в строительных лесах.
А Москва прощупывала адреса возможных конфликтов.
Еще в начале 1987 года "Литературная газета"опубликовала статью Игоря Беляева "Ислам", суть которой свелась к тому, что религия эта определенно враждебна и опасна для нашего государства, а мусульмане - народ коварный и вероломный. Еще шли бои в Афганистане и оттуда в цинковых гробах доставляли сыновей не только в Баку, Ашхабад, Ташкент, но и в Минск, Рязань, Ригу. Кстати, достославные исламоведы даже не попытались предотвратить гибельное вторжение наших войск в Афганистан, хоть какой-нибудь запиской в Политбюро, а уж они-то знали про упорное басмаческое сопротивление властям в Средней Азии, без малого двадцатилетнее.
Вслед за "Литературкой", в феврале и мае 1987 года, по сходному поводу выступает "Правда" (статьи "Цена самолюбования" и "Лишь дружба творит добро"). В них орган ЦК КПСС порицал казахов и киргизов за "тенденцию к национальной замкнутости, настроения национального чванства" и за "отдельные националистические проявления". Эти статьи связывались с волнениями в Алма-Ате в декабре 1986 года после весьма провокационного назначения Геннадия Колбина наместником в Казахстан. Теперь, когда мир узнал президента Нурсултана Назарбаева (шесть лет назад он возглавлял одну из областей Казахстана), назначение Колбина можно смело назвать первой горбачевской провокацией на поприще "национальных и этнических конфликтов", по определению Бжезинского.
Но это еще были лишь цветочки, ягодки вызревали на грядках "армянского вопроса", который для Запада всегда был пробным шаром для вмешательства во внутренние дела не только Закавказья. Почти незамеченным общественностью СССР прошло учреждение Европарла-ментом в июне 1987 года "Дня памяти жертв геноцида в Армении". В Ереване заблаговременно был открыт памятник погибшим и выселенным в 1915 году из восточных окраин Османской империи соплеменникам. Под высокими наклонными стелами, облицованными черным мрамором, звучала круглые сутки траурная музыка и горел вечный огонь. Каждое посещение этого мемориала сопровождалось рассказами о кровавых насильственных действиях султанских властей по отношению к армянскому населению в разгар первой мировой войны и призывами к их покаянию, хотя тех властей в самой Турецкой республике не существовало уже более семи десятилетий. Гипертрофированная ненависть к туркам в сочинениях Зория Балаяна и Сильвы Капутикян (о них речь впереди) неприкрыто переносилась на соседей-азербайджанцев, которых эти писатели называли не иначе, как "турками".
Я вынужденно нарушу временные рамки, чтобы привести суждения о геноциде армян директора Института восточных исследований в Страсбурге Пьера Дюмона. В ноябре 1989 года, когда сенат США предлагал объявить предстоящий 1990 год "годом армянского геноцида", Пьер Дюмон в европейских и американских газетах распространил сенсационное заявление о том, что специальной телеграммы правительства Османской империи, в которой предписывалось войскам полностью очистить территорию Турции от армянского населения и на которую ссылались заинтересованные политики в течение семидесяти лет как на исторический факт, в природе не существовало вообще.
Далее известный ученый изложил сюжет из тех месяцев первой мировой войны, когда на востоке Турции с помощью армянской торговой буржуазии, русских и английских советников были созданы отряды зинворов (боевиков), вооруженных русскими и английскими винтовками, пулеметами и даже пушками. Замечу, что Турция воевала на стороне держав Тройственного союза, против Англии и России. В результате деятельности зинворов погибло около 60 тысяч мирных курдов и турок (эти и другие данные Пьер Дюмон почерпнул не только в архивах Турции, но и в архивах британского и французского министерств иностранных дел): турецкое правительство приняло требования армян-зинворов и согласилось на оккупацию восточной Турции русскими войсками. Тогда, при взятии Эрзерума и прославился генерал Юденич, но вскоре приставка "Эрзерумский" отлетела от его фамилии. Доведенные до отчаяния курды объявили беспощадную партизанскую войну русским оккупационным войскам и военным формированиям зинворов. Помощь повстанцам оказали части регулярной турецкой армии. Русские войска и отряды зинворов бежали в пределы Российской империи, в Закавказье. Армянское население Турции фактически оказалось в роли заложников. Привел Дюмон и немало случаев нападения переодетых зинворов на армянские села, чтобы вызвать массовые антитурецкие выступления. Итог фанатизма оказался плачевным: около 300 тысяч армянских поселенцев были зверски уничтожены по принципу мести: око за око, зуб за зуб.
История Турции предыдущих столетий, считает ученый, не знает ни одного факта массового преследования армян, многие из которых занимали высокие правительственные посты вплоть до трагических событий 1915 года, и существование особого отношения турок к армянам - плод фантазии современных политиканов. В Турции остались десятки тысяч армян, продолжающих жить и сегодня. Но свыше 400 тысяч армян, напуганных размахом расправы, эмигрировали в Россию, страны Европы и Ближнего Востока.
"Жертвы среди мирного курдского, турецкого и армянского населения, - сделал вывод Пьер Дюмон, - явились закономерным результатом боевых действий с обеих сторон с участием иностранных оккупационных войск, обостривших своим присутствием военную конфронтацию, что не может считаться геноцидом. Спекуляции вокруг этих событий довели число жертв-армян до 2 миллионов, хотя известно, что в пределах Османской Турции и Российской империи проживало всего около 1,4 миллиона армян".
Заявление Пьера Дюмона, которое было озаглавлено ''Пуcть политики не вмешиваются в историю" и адресовано сенату США, заканчивалось словами: "Их вмешательство всегда сопровождается фальсификацией".
Не могу судить, насколько прав директор Института восточных исследований в Страсбурге (опровержений мне не попадалось), приведу лишь посвященное той же теме выступление главы еврейских общин США, в котором он отметил, что "история человечества знает только один геноцид - еврейского народа, но мы слишком горды, чтобы из трагедии устраивать дешевый балаган".
Политики и дипломаты нынешней Армении на внешнем рынке пропагандируют вполне космополитические взгляды, педалирование на геноциде происходит во внутреннем употреблении, хотя ясно, что скрытая ненависть к мусульманам столь же бесплодна, как к христианам или иудеям.
Чтобы представить эту механику повыпуклее, прибегну к свидетельству стамбульского журналиста Мурада Арваса. Его и корреспондента французской газеты "Le monde" сопровождал в Ереване правительственный чиновник по связям с прессой Ашот Назарян. Поскольку поездка состоялась в январе 1991 года, Мурад-бей задал вопрос новому пресс-атташе: против кого в республике создана многотысячная армия? Если против Турции, то такая армия ничтожно мала; если же против Азербайджана, так ведь это такая же советская республика, как и ваша...Назарян ответил так: "Армию мы создали против русских: вот наши главные враги".
Понятно: Ереван в те дни посетил посланник турецкого правительства на предмет переговоров об экономическом соглашении с Арменией. Тогда зачем уверять российскую интеллигенцию, что Ереван - основной форпост демократической России на Кавказе и защитник христиан от мусульман и пантюркистов, которые христианам и угрожать-то не собираются? Ну ладно. Подобную политику Мурад-бей определил формулой: "Зайцу говорят сочувственно: беги, гончей приказывают: хватай!". По поводу трагедии 1915 года А.Назарян, получивший юридическое образование во Франции, ответил журналистам аргументированно, в соответствии со складывающейся конъюнктурой:
"Турки и армяне на протяжении столетий жили дружно - армянскому крестьянину нечего делить с турецким. В первую мировую войну, поддавшись на русскую провокацию и по команде России и Запада, мы вступили в войну против Турции, в результате армянский народ подвергся геноциду и был изгнан с территории Турции. Мы образовали новое государство, нас поддерживают наша диаспора и наши друзья на Западе, и наш главный враг - это Советы, Советский Союз".
Свой взгляд на события 1915 года изложил и турецкий журналист:
"Армяне на протяжении веков жили на землях Османской империи, занимались торговлей и ремеслами. В Турции всегда очень уважительно относились к иным верам. Османская империя была могущественна, но началась первая мировая война: Франция и Италия высадили свои войска на землях наших западных провинций, Греция оккупировала Измир, Англия - Стамбул. Начала военные действия против Турции и Россия. И вот в такой ситуации армяне, более 400 лет жившие на землях Турции, подстрекаемые дашнаками, нанесли удар по беззащитным, оставшимся без мужчин деревням и селам Турции. Погибло очень много ни в чем не повинных женщин, детей и стариков.
Чтобы защитить мирных жителей, с фронтов были отозваны боевые части. Солдаты, опаленные войной, столкнулись с еще более коварным врагом, который разорил их дома, казнил ни в чем не повинных беззащитных людей. Под натиском регулярных войск дашнаки бежали... За преступление, тщательно подготовленное дашнаками, поплатились все армяне, поддавшиеся на эту страшную провокацию".
Почему-то Мурад-бей, покидая Ереван, с грустью высказался о том, что "у армян большие притязания на значительные территории Турции, Ирана, Азербайджана, Грузии". Учитывал ли эти, пусть бредовые настроения, Европарламент при новой постановке "армянского вопроса" весной 1987 года?
"Из-за бугра" поступил к нам и первый сигнал о Карабахе. Академик Абел Аганбегян в середине ноября 1987 года во время приема, устроенного в его честь Армянским институтом Франции и Ассоциацией армянских ветеранов, выразил желание "узнать о том, что Карабах стал армянским. Как экономист, - сказал академик, - я считаю, что он больше связан с Арменией, чем с Азербайджаном". Кстати, во внешнем товарообороте НКАО доля Армянской ССР не превышала тогда 1,5 процента. Утешимся тем, что академик-экономист об этом не знал, чтобы получить частичный ответ на вопрос о нынешнем экономическом крахе огромной страны с гигантскими природными ресурсами.
Совершенно противоположной точки зрения, а именно о тяготении Карабаха к Азербайджану, придерживалась Мариэтта Шагинян, тонко чувствовавшая время и чаяния людей. В 1927 году, по свежим следам событий, после длительной поездки по области, очеркистка заметила, что эта земля "своим географическим и экономическим лицом обращена больше к Азербайджану. Туда скатываются ее дивные лесные нагорья, стремятся реки, бегут дороги, а по течению рек и по дорогам туда же ползут деревни и люди, неся с собой экономические интересы: торгуют, покупают, обменивают, приспособляются, отвечают на спрос, усваивают бытовые черты, связываются общими целями".
А вот еще более раннее свидетельство одного из партийных боссов Закавказья Левона Мирзояна. относящееся к 1923 году. "Нет карабахского вопроса в чистом ввде. Армянский крестьянин говорит, что он без тесной связи с Баку и Агдамом жить не может и что ему нужно только обезопасить дорогу в низменную часть и дать возможность культурно развиваться".
И еще одна цитата в назидание экстравагантному академику. 22 мая 1919 года, еще до установления Советской власти в Азербайджане и Армении,Анастас Микоян сообщал В.ИЛенину: "Дашнаки-агенты Армянского правительства добиваются присоединения Карабаха к Армении. Но это для населения Карабаха значило бы лишиться источника своей жизни в Баку и связаться с Эриванью, с которой никогда ничем не были связаны. Армянское крестьянство на пятом съезде решило признать и примкнуть также к Азербайджану".
Все, как говорится, течет, все меняется, и тот же Анастас Микоян, став председателем Президиума Верховного Совета СССР, предложил Н.С. Хрущеву в начале 1964 года присоединить НКАО к Армении, учитывая успешную передачу Крыма Украине десять лет назад. Хрущев, по достоверным сведениям, не без раздражения сказал; "Я готов предоставить 12 тысяч военних грузовиков для переселения армян НКАО в Армению в течение одних суток".
Горбачев к подобному ответу был не готов, и, надо полагать, манипулирование национализмом, великой человеческой слабостью, входило в план не только Збиг-иева Бжезинского. Да и какие народы, на протяжении долгих лет истории живущие в одном регионе, не наносили обеды друг другу? Находились силы в людях погасить националистическую ярость, потому что разъединение народов чревато только кровью и только хаосом. Так говорит история. "Только безумные честолюбцы и преступники жаждут вражды, - считает Фазиль Искандер. - Первые хотят прославиться, а вторые надеются, что за общей свалкой забудут об их преступлениях".
Ложь об "экономической целесообразности" передачи НКАО из состава Азербайджана в состав Армении, прозвучавшая в парижском отеле "Интерконтиненталь" перед местной армянской элитой и опубликованная на страницах "Юманите" 18 ноября 1987 года, разверзла дымоходы беззакония. Сказать бы сразу правду: основа всеобщего неблагополучия - в отсутствии нормальной государственности; только это озлобляет и унижает нас, русских, армян и азербайджанцев, а озлобленные люди будь то молдаване, узбеки, якуты, легко создают образ национального врага. ''Выделяйте объекты для ненависти", - учил Геббельс.
Крапленая карабахская карта вошла в игру. Первое откровенное покушение на Конституцию СССР и Азербайджанской ССР прозвучало подобно пощечине по самолюбию целого народа.
Стержень азербайджанского национального характера, по мнению Хикмета Гаджи-Заде, сформировался под определяющим влиянием тюркского военно-феодального кодекса чести, хорошо узнаваемого в эпосе Кероглу: доблесть - выше пользы; бесчестие - хуже, чем смерть; помощь - унизительна; семья и дети - выше успеха и карьеры. Стремление к достатку - не аморально, деньги мужчины красят мир - сказано в Коране.
По отношению к пришельцу у азербайджанца всегда наготове неограниченный кредит доверия и гостеприимства, при этом сам хозяин зачастую ошибается, что гостю известны порядки в его доме.
Вот как древняя притча объясняет эти порядки. Пришедщего в гости приняли, накормили и напоили, дали ночлег. Наглый гость начал хвалить все подряд, зная местный обычай: все, что нравится пришельцу, то принадлежит ему: это закон. Гостю дали много подарков, но перед уходом попросили снять сапоги и стряхнуть с них землю. "Земля у нас одна, - говорят в Азербайджане,-и ее мы в дар не даем".
Всякие притязания на землю больно ударяют по чести и достоинству любого народа, даже если люди не осознают, что прозвучавший в далеком Париже призыв к беззаконию - это конец дымящимся очагам их мирной жизни.
Заявление Абела Аганбегяна о Карабахе мгновенно стало центральной темой для многих зарубежных армянских- газет и журналов, радиостанции "Айб" в Париже, армянских редакций радио "Свобода", "Голос Америки" и других. Оживились многочисленные политические организации второй по богатству зарубежной диаспоры: партии "Революционные дашнаки", "Союз армянских революционеров", "Крестьянская свобода", "Восточные армяне Соединенных Штатов", "Киликия", "Жираир", "Защита Армении" и "Юные армянские дашнаки".
США готовились тогда к очередным презвдентским выборам. Армянское лобби не могло остаться в стороне от главных кандидатов в президенты. Советником Майкла Дукакиса по национальным вопросам стал Мурад Топалян., а руководитель армянской общины в США Паруйр Зорчян выступил в поддержку Джорджа Буша.
(Сегодня, когда я включаю "Новости" или "Вести" и вижу, что добрая половина авторов репортажей, журналисты или операторы, - люди с армянскими фамилиями, я понимаю, что пример зарубежных лоббистов весьма заразителен и для Эдуарда Сагалаева, одного из руководителей российского телевидения, "независимого" журналиста, вложившего в телерадиокомпанию, по сведению газеты "День" свои "личные" 17 миллионов, и для главного редактора "Вестей" г-на Минасяна, дельца менее известного, чем г-н Сагалаев).
Но вернемся в конец 1987 года. На съезде республиканской партии в Нью-Орлеане делегаты от армянской общины настояли на включении в программу партии пункта о "поддержке тех народов Советского Союза, которые добиваются права на самоопределение".
Что же касается армянского лобби на вершинах власти в СССР, то тут Абел Аганбегян просчитаться не мог, он знал всех поименно: от помощников Генсека Шахназарова и Брутенца до приближенных к новому Премьеру Рыжкову Ситаряна и Хачатурова.
Впрочем, рассчитывать на открытую политическую активность высокопоставленной партгосчеляди даже армян-деятелей культуры, тогда не приходилось. Важно, что ни один из них против объявленного конституционного произвола не выступит.
Наиболее откровенным мне показалось высказывание народного артиста СССР, ленинградца Рубена Агамирзяна:
"Конечно, я как армянин хочу, чтобы Нагорный Карабах отошел к Армении, - я бы считал это справедливым. С другой стороны, я понимаю, что такая акция может вызвать цепную реакцию непредсказуемого характера".
Но ведь и весь расчет-то авторов карабахского сюжета был связан именно с цепной реакцией вполне предсказуемого характера: вспомним прогноз Збигнева Бжезинского.
Если бы академик Аганбегян, подобно режиссеру Агамирзяну, начал свое выступление в Париже с того, что он как армянин хочет, чтобы Нагорный Карабах отошел к Армении, то его национальное достоинство могли спутать с национализмом. Поэтому придворный кремлевский экономист, главный советник Л.И.Брежнева по проблемам БАМа, оказался более изощренным режиссером, чем покойный Рубен Сергеевич Агамирзян. Знал ли Абел Аганбегян, первым бросивший спичку в националистический хворост, о карабахском движении в самой Армении? Сомневаться не приходится. Посланцы Еревана в течение всего 1987 года, посещая Карабах, организовывали собрания на предприятиях и в армянских селах, собирали подписи под резолюциями о переподчинении автономной области. Наивный национализм переплетался с идейным: о несовместимости пребывания на одной территории двух "чуждых" наций. Из местных библиотек изымались книги азербайджанских классиков, изданные на русском языке, вплоть до детских рассказов Джалила Мамедкулизаде, который с искренней симпатией писал о трудолюбии, деловитости армянского народа и даже ставил его в пример своим соплеменникам.
В идеологической артподготовке главное место занял путевой очерк Зория Балаяна "Очаг", ставший настольной книгой во многих армянских семьях. "Из всех прав человека я превыше всего ставлю право на расцвет нации, - вот кредо и лейтмотив публициста, взявшего многозначащий псевдоним - Гайк Карабахци. - И только тот есть настоящий гражданин и патриот, кто претворяет в жизнь это право. Все остальное - это предательство. Это безнравственно...".
Считая себя и свой народ всегда правым, Зорий Балаян личной озлобленности придавал международный размах:
"Мы никогда не забываем тех наших соотечественников, которые были вырезаны варварами. И лично мне непонятно, как японцы могут сегодня, что называется, якшаться с американцами. Как вообще можно было после Хиросимы и Нагасаки принимать на японских островах американских летчиков...Сто сорок тысяч японцев перестали существовать за пятнадцать секунд. Еще сотни тысяч будут страдать потом. Тысячи и тысячи страдают и до сих пор. И вдруг одетые в летную форму американцы спокойно разгуливают по японским островам".
Нападать на американских летчиков из-за угла или подкладывать взрывчатку в американские консульства Гайк Карабахци японцам не предписывал, зато с теплотой отзывался о примере "молодых парней армянской национальности, которые поставили перед собой цель -убить турецкого дипломата".
Воспевая "исторический Арцах", автор попирал этику межнациональных отношений, называя азербайджанцев "пришельцами", "тюркскими кочевниками", из-за которых : "как тесно нам. Между районными центрами проходит не дорога, а один город. Тесно нам, как никому и нигде в мире".
От этих песнопений о тесноте на исторической родине персонажам описываемого сюжета необходимо было, подхлестывая национальные чувства, перейти к деспотии толпы.
Примерно за месяц до отлета Аганбегяна в Париж, в октябре 1987 года, в ереванском парке имени Пушкина прошел первый митинг комитета "Карабах". Его лидеры, Игорь Мурадян и Левон Тер-Петросян, собрали тогда не более 250 человек. Но уже прозвучал боевой гимн "И ведь сегодня Карабаху живые идолы нужны" с весьма воинственной концовкой: "Сумеем презреть и смерть, и страх тюрьмы, чтобы спасти наш Карабах".
Поэтесса Сильва Капутикян справедливо назвала это движение "детищем перестройки, социальной активности масс".
Мирные карабахцы о грядущем "спасении" своего края не помышляли, хотя не редкостью стали косые взгляды на соседей-азербайджанцев, и первыми ощутили беспокойство семьи со смешанными браками. А в аттестате о среднем образовании, полученном Аббасовой Реной Васиф кызы, 1970 года рождения, в поселке Ленинаван Мардакертского района НКАО, среди четверок и пятерок по основным предметам, по двум из них - азербайджанскому языку и азербайджанской литературе - оказались прочерки с пометкой: "не изучались".
Февраль 1988 года: "Корректоры, лидеры "Карабаха" и Сильва Капутикян
Народный писатель Азербайджана Мирза Ибрагимов, написавший обстоятельную статью, посвященную критическому разбору книги Зория Балаяна "Очаг" и подлинной истории взаимоотношений двух народов, удостоился лишь телефонного звонка из "Литературной газеты". На корректоров там уже не ссылались, но по поручению Александра Чаковского писателю сообщили: "Так как книга издана в Ереване и касается вопроса, который редакция не считает нужным выносить на всесоюзную и международную арену, публикация .Вашей статьи невозможна".
Зато когда в газете "Бакинский рабочий", опубликовавшей серию очерков об Армении, проникнутых уважением к соседней республике и ее жителям, из герба Армении, помещенного рядом с заголовком, исчезло контурное изображение Арарата, реакция была далеко не адекватной техническому типографскому браку. И хотя уже в следующем номере - очерки шли с продолжением - типография оказалась на высоте, последовали не только протесты Еревана в Москву ив высшие органы власти Азербайджана, но и в самой Армении развернулась негодующе-пропагандистская кампания. Группа работников редакции и издательства после суровых разносов в верхах подверглась остракизму и увольнению.
Под особым наблюдением и контролем находились труды историков, воссоздававших картину политической и культурной жизни албанов, одного из трех основных древних народов Закавказья, наименее известного и очень мало изученного, хотя он является одним из предков народов закавказского Азербайджана и горного Дагестана. Центр изучения древней Албании по указанию
Президиума Академии наук СССР переместился из Баку в Ереван.
Вышедшая в 1986 году книга Фариды Мамедовой "Политическая история и историческая география Кавказской Албании (Ш век до н.э. - УШ век н.э.)" и защищенная в апреле 1987 года в качестве докторской диссертации, подверглась разгромной критике в ереванской газете "Гракан терт" ("Литературная газета"). Литератор Альберт Мутегян обратил внимание вышестоящих партийных органов и ВАКа на ненаучное толкование Ф.Мамедовой многочисленных фактов армянской истории и тенденциозное их извращение и обвинил автора "в беспочвенных притязаниях и стремлении присвоить памятники средневековой армянской литературы, архитектуры и культуры".
Напрасно академик Зия Буниятов предупреждал своего оппонента из "Гракан терт", что нельзя превращать албанистику из области науки в поле политики, тем более сигнализировать в ''вышecтoящиe органы", ведь древняя Албания - это культурное наследие многих народов, и в первую очередь - Азербайджана. Зия Буниятов ссылался при этом на одного из основателей албанистики и Армянской академии наук, академика Иосифа Абгаровича Орбели, справедливо осудившего в свое время "армянские националистические наукообразные домыслы".
Время подступало другое, время не академиков, а заурядных филологов из комитета "Карабах", которые прямо-таки вцепились в "возбуждающую тему".
Не отставала от интеллектуалов и армянская церковь. Эчмиадзин, как можно судить даже поверхностнему наблюдателю, степенно, без лишних эмоций, но постоянно держал наготове антиазербайджанские настроения. Назову лишь два свежих к тому времени руководства: "Противники армянского народа до революции и после революции" (1978 год) и "Девять вопросов в решении судьбы Армении" (1983 год). Карабах в решении судьбы Армении, естественно, превалировал над другими восемью вопросами.
И хотя из событий 1987 года "вокруг Карабаха" мною рассмотрена малая толика, сюжет сей навязанной драмы упорно толкает нас в год 1988-ой, в сам Нагорный Карабах (по азербайджанской транскрипции - Гарабаг) и в столицу этой автономной области - город Степанакерт, когда-то село Ханкенди (Ханское село).
20 февраля 1988 года большинство депутатов областного совета НКАО проголосовало за передачу области из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской сср. Соответствующие обращения направлялись Верховным Советам в Баку, Ереван и в Москву. Еще до получения ответов этих вышестоящих органов менялись стяги на флагштоках и доски на учреждениях, переходивших под юрисдикцию Армянской ССР.
"Правда" ровно через месяц вопрошала по этому "беспрецедентому для нашей страны случаю":
"Казалось бы, что в этом плохого или страшного? Веда прошли вроде времена, когда по любому вопросу могло быть только одно мнение. И если появились другие, почему бы их не рассмотреть, проверить в откровенной беседе? Доказательно объяснить людям, что в данном случае у них местнические интересы взяли верх иод государственными".
О том, что выход из царства произвола в царство закона, - а мы собрались строить, если помните, правовое государство, - подменяется на глазах изумленных зрителей всей страны другим произволом, националистически воспаленным, и значит, более кровавым, "Правда" сказать не посмела. О других средствах массовой информации, все еще находившихся под гнетом партийной цензуры, и говорить бесполезно.
Журналистов предупреждали: нужен взвешенный подход, ситуация сложна, реакция на каждое слово острая; в Москве вырабатывалась "мирная концепция взаимных уступок", будто бы и Азербайджан претендовал на часть территории Армении.
О растерянности пишущих в те первые дни конфликта поведал спецкорр. "Известий" А. Казиханов:
"Я рассуждал примерно так. Что в основе событий? Недоразумение. Большое, грандиозное, трагическое, чреватое ужасными последствиями, но - недоразумение. Мне все время казалось, что его можно как-то уладитъ,если найдется некто умный, рассудительный, совершенно беспристрастный, в равной степени уважающий и любящий как азербайджанцев, так и армян. И если такой человек (или группа людей) мудро и тонко устранит возникшие претензии, взаимные глухоту и слепоту, то все станет на свои места".
Казиханова, правда, несколько насторожила обстановка в клубе степанакертской шелковой фабрики, когда там выступал директор Р.Атаян, о чем он и поведал читателям:
"Говорил он, естественно, по-армянски. Я обратился к молодым людям с просьбой перевести речь директора, но наткнулся на резкий отказ. Тогда я попросил стоявшего рядом человека средних лет, судя по всему, рабочего этой фабрики, хоть кратко перевести мне, о чем говорил директор.
- Он рассказывает о нашей истории, - любезно сказал рабочий. - Он говорит, что...
Дальнейшего я не услышал. Моего простодушного переводчика тут же отозвали в сторону. Несколько небритых молодых людей что-то гневно ему сказали. Рабочий смущенно оправдывался".
Непредубежденному человеку было ясно, что добиваться практической самостоятельности в рамках автономии, наполняя ее живым содержанием проявляя гибкую, сильвую волю к добру, власти Карабаха не могут и не хотят. Они находились под давлением "небритых молодых ребят". Испугавшийся председатель исполкома облсовета объявил вечером 20 февраля о потере печати, но в конце концов нашел ее, заверил бумаги, сделав вполне законными результаты депутатского голосования.
Журналисты "Известий" и "Правды" пытались узнать у карабахских армян: каковы конкретные плюсы, если НКАО все же перешла бы к Армении? Кто и как считал их? Забыв про "экономическую целесообразность" Аганбегяна, собеседники отвечали: "как можно сводить все к каким-то счетам-расчетам, когда речь идет о святом деле?". .
"Не будет Карабаха, не надо нам никакой перестройки- угрожал из Еревана писатель Серо Ханзадян, Герой Соцтруда.
"В очередной раз составлялись петиции, собирались подписи, направлялись делегации в Москву, чтобы там дуться поддержки идеи - соединить НКАО с Арме-иней. Распространялись слухи, что Москва, мол, почти "за",надо только решительнее требовать.
В Степанакерте начались митцнги, на них скандировали триаду. "Ленин, партия, Горбачев". Это была нобин-ка в арсенале перестройки: давление снизу, деспотия толпы.
Наивные журналисты задавались вопросом: "Но в НКАО четверть населения составляют азербайджанцы. Хоть один из них есть на митингах? Или им безразлично: переведут их вместе с землей, домами и скотом в соседаюю республику или здесь оставят?" В ответ слышалось: "Ну при чем тут все это? Им достаточно лишь объяснить, что от передачи НКАО в Армению хуже не будет".
Именно так - не спросили" а объяснить, - как бессловесной твари.
Степанакертцы убеждали журналистов, стремившихся на первых порах к объективности и беспристрастности: "О нас следует писать либо хорошее, либо ничего".
- "А как же сообщать плохое?" - "Плохое пишите только об азербайджанцах".
Вскоре этот немудрящий совет будет воспринят всей демократической прессой России. Авторы же тех первых публикаций в "Правде" и "Известиях", донесших зйвтя бы отголоски националистической стихии из Степанакерта, вскоре исчезнут с газетных полос. Через месяц лишится своего корреспондентского поста в Ереване и правдист А .Аракелян, один из авторов статьи "Эмоции и разум". Требования своих собеседников -армян те исчезнувшие журналисты ("чтобы мы слушали только их верили только им") воспринимали удрученно, это плохо вязалось как с заверениями о дружбе с соседями, так и с нормами демократии и справедливости. Они же констатировали, что общие проблемы двух соседних республик Закавказья враз как бы исчезли, свелись к одной - территориальной. Спорной. Тупиковой.
Надо отдать должное тогдашним авторам "Известий" С .Дардыкину и Р.Лыневу, А.Казиханову и тому же А.Аракеляну из "Правды".
Синхронно карабахским заработали митинги и на Театральной площади в Ереване, только еще более многолюдные и с призывами к забастовкам на предприятиях. Это была вторая новинка сюжета. Полигон распада заработал вовсю.
"Да, мы видим, читаем, как работяги, такие же, как мы,простые ребята спрашивают: почему мы должны страдать из-за армян? - рассуждал в беседе с корреспондентом "Комсомольской правды" лидер забастовочного комитета релейного завода токарь Ованес. - А что, хочется спросить, эти ребята сделали для нас? Что знают о наших проблемах?"
Вопрос ставился ребром: почему вы не с армянами?
Особую известность в те первые дни приобрела поэтесса Сильва Капутикян с проспекта маршала Баграмя-на, хотя ей не воздано по заслугам спустя четыре года ни интеллектуалами "КриК"а. ни нынешними властями Армении. С присущей ей поэтической страстностью Капутикян резала правду-матку ярче Балаяна. Цитируя, скажем, турецкого автора, она добавляла: "Сам турок проклят, но слова его верны", выдавая это за народную армянскую мудрость. Поэтесса приветствовала с трибуны Театральной площади "вдруг осмелившийся не покориться народ" (а кто его собирался покорять в 1988 году?), убеждала, что центральная власть нас поймет и пойдет навстречу, а иначе мы обратимся... к Турции, скажем, что каемся в своей приверженности России. Но, - добавляла, - это предательство никогда не случится. как мы тогда посмотрим в лицо Арарату?! Вызволение Карабаха из-под власти турко-азеров (так Сильва Капутикян называла азербайджанцев, цитируя под горячую руку Виктора Гюго, строку из его ""Греческого мальчика": "Здесь турок прошел - повсюду смерть и руины") -это наш поиск новых, более надежных путей сохранения нации. Ради бога. не нужен этот "лакомый кусок", -омывала себя в экстазе, - мы привыкли жить на менее, чем тридцати тысячах квадратных километрах каменистой земли, и, прибавив четыре с половиной тысячи квадратных километров КАРАБАХА, мы все равно Китаем не станем... - Вспоминала бессвязно свою встречу с опальным Хикметом, голубоглазым и рыжим Назымом, как она отстранила его объятия, выкрикнув: "Земли сначала верните, наши земли, потом обнимемся". И все это всерьез, со злобой, перед толпой... Она с презрением отаергала определение соседей, армян и азербайджанцев, как "вековые братья". - Разве можно произносить эти слова без кавычек! Даже яблоки и цитрусовые в дни мусульманского "новруз байрама", весеннего нового года, унижают, раздражают достоинство местных армян. С четвертого века мы терпим этих турок, сколько же еще терпеть!".
Ни единого упрека в разжигании межнациональной розни не получила Сильва Капутикян за подобные устные и печатные речи ни в России, ни в Азербайджане, а ведь она заслуживает, и это особенно ясно теперь, после зверств над "турко-азерами" в Ходжалы, самого боевого ордена. Или народного проклятия?
Поэтесса взахлеб продолжает писать об особенности и исключительности армянской нации, пробуждая воинственность в соплеменниках, почувствованную журналистом Мурадом Арвасом в Ереване: "Чтобы мы были собраны в пределах родной страны и девять десятых наших земель не находились за пределами нашей республики, чтобы каждое утро не вставал перед нашими глазами оказавшийся за границей Арарат, который, подобно тени отца Гамлета, не только ночью, но и днем с немым укором смотрит на нас и ждет торжества справедливости".
Чем не призыв к переделу мира? Ради торжества этой "справедливости" поэтесса и сама готова, по ее чистосердечному признанию, идти по городам и селам "с берданкою и саваном", призывая свой народ к вооруженной борьбе.
Иной тактики с самого начала придерживался лидер комитета ''Карабах" Левон Тер-Петросян. Не отрицая "берданку и саван", он смотрел вдаль, вступив в борьбу за власть в самой Армении. В Ереванском доме писателей, зал которого был предоставлен в полное распоряжение комитетчиков, ими в те февральские дни 1988 года была обнародована программа действий. В программе предусматривалось: увольнять, переизбирать руководителей предприятий, партийных организаций, отзывать народных депутатов, исключать их всех из партии, если они будут препятствовать созданию первичных комитетов "Карабах". В интервью газете "Тайме" Левон Тер-Петросян чуть позже заявил, что движение протеста должно сохраниться даже в том случае, если требование армян о передаче НКАО Армении будет удовлетворено. "Если мы добьемся своей цели, - говорил будущий президент суверенной Армении, - то движение будет существовать как выражение воли народа".
Демократического лидера не беспокоило тотальное единодушие на митингах Степанакерта и Еревана, не закралось ни малейшего сомнения в том, что же объединяет директора-взяточника и едва сводящих концы с концами рабочих, спекулянта-торгаша и совестливого интеллигента? Может быть, прав Фазиль Искандер, заметивший по поводу столь пугающего единодушия: "Люди почувствовали вакуум беззакония и ринулись в него: не поспеешь за прогрессом, хоть поспеешь к погрому".
Ясно одно: комитет "Карабах" и его лидеры создавали своеобразный механизм параллельной власти, со своим аппаратом и методами управления.
В самом Степанакерте активисты "Карабаха" создали свой филиал под названием "Крунк" ("Журавль"). Там подполковники в отставке и доценты пединститута предопределяли следующий план своих действий: сначала мы положим партбилеты, а затем начнем партизанскую войну. Против кого?
" "Мы - смертники. Если не отделят нас, то мы пойдем на все!" - истерично кричали в лицо спецкору "Известий" А.Казиханову молодые небритые парни из "Крунка".
Пойдем на все - против кого?
20 февраля 1988 года по сути была объявлена война Азербайджану, как раз в дни 70-летия Брестского мира, после которого многие окраины тогдашней российской империи, в их числе Азербайджан и Армения, обрели государственный статус. Тогда за два года братоубийственной гражданской войны была истреблена почти пятая часть жителей Карабаха.
Не стану вдаваться в детали и политические последствия этого юбилея, официально нигде не упомянутого даже, хотя придаю этой дате весьма серьезное значение в нашей текущей истории. Замечу пока лишь один существенный факт начавшегося противостояния двух республик (Азербайджан тут, как и семь десятилетий назад, исполнял роль неповоротливого детины, не способного пожаловаться, сделать шум и "хорошую прессу", ему уготована была покорная роль выслушивать травлю со всех сторон): ни в Ереване, ни в Степанакерте ни разу не прозвучало требование о праве нации на самоопределение (этот виток политических страстей готовился Г.Старовойтовой в Москве), на первых порах были искренне и агрессивно заявлены территориальные притязания к соседу.
Когда на одном из заседаний комитета "Карабах" в Ереване в те дни стали зачитывать пункты программы социально-экономического развития НКАО, выступающего решительно прервали: "Если эти требования руководство Азербайджана выполнит, Армении не видать Нагорного Карабаха".
Зато интеллектуалы комитета "Карабах" абсолютно серьезно призывали создать в Армении собственную атомную бомбу, защититься ею от Турции и Азербайджана (эти сопредельные государства и четыре года спустя не удосужились предъявить Армении ни малейших претензий, хотя оснований хоть отбавляй). Так в чем же дело? Раз Москва не объявляет немедленной солидарности с нами, то рушится стратегический союз христианской Армении и христианской России. Мы объявим тотальную голодовку, пока Карабах не станет армянским.
Комитет продумывал хотя и бредовые, но не лишенные вероломства рекомендации в обход существующего конституционного поредка. Идея первая: карабахские армяне должны добиться выхода из СССР и вслед за этим обратиться с просьбой о вхождении обратно в Советский Союз, но уже в составе Армянской ССР. Вариант второй: поскольку, согласно Конституции СССР. НКАО не обладает правом самоопределения, а Армянская ССР имеет его, то пусть сама Армения заявит о своем вхождении в состав Нагорного Карабаха, образовав новую Арцахскую республику со столицей в Степанакерте.
Чем черт не шутит! Спустя четыре года, искупавшимся в кровавом омуте Ходжалы, Южной Осетии и Приднестровья (а что ждет впереди?), эти картины расстроенного национализмом воображения, воспринимавшиеся как вздор, могут обрести вполне реальные очертания: создан же марионеточный Арцах - НКР, и референдум по этому поводу проведен. Правда, без карабахских азербайджанцев, они изгнаны со своей земли, оккупированной армянами.
А что же Эчмиадзин? Официально религиозные деятели не комментировали свою позицию по начавшемуся 20 февраля конфликту, хотя и заявляли: можете быть уверены, что сердца наши обливаются кровью по нашим братьям. На вопрос австрийского журналиста Мейзельса, как отстоять права армян в Карабахе и не топтаться на месте, один из высокопоставленных деятелей армянской церкви дал уклончивый ответ:
"Мы не одиноки. На наших братьев в диаспоре не наложены никакие политические ограничения. Они могут перед своими правительствами ратовать за наше правое дело, и этот нажим, несомненно, не замедлит сказаться".
Вскоре в защиту "чаяний миллионов армян" выступил губернатор штата Калифорния Джордж Дукмачян. Похожee заявление сделал американский конгрессмен Пашаян и ряд других политических деятелей Запада. В их позиции явно просматривалась надежда, что события в Нагорном Карабахе и вокруг него, подобно цепной реакции, перекинутся на другие регионы страны. Начавщийся конфликт не должен был затухнуть. Армянская церковь, по сообщению "Голоса Америки", возглавила движение армянского народа "под лозунгом гласности" и стала требовать включения НКАО в состав Армении. Духовенство заявило, что "если Михаил Горбачев не решит этот вопрос для армян положительно, то они предпримут более решительные меры". На митинге армян Нью-Йорка архиепископ Месроп заявил: "Мы должны показать мировой общественности, что армянский народ сплочен и добьется осуществления своего требования".
Выход один: давить и давить на Москву, там в конце концов поймут, что лучше уступить, чем прославиться на весь мир, как деспотическое государство.
Перед поездкой первой делегации в Москву ходоки испытывали страх. По свидетельству Алексацдра Проханова, "делегаты 'думали, что не вернутся, что их арестуют. Их провожали, как мучеников, агнцев, кладущих головы на алтарь армянской идеи".
Страх был природным, но напрасным. Москва, по словам Проханова, "их выслушала, попыталась понять". Выяснилось, что перед правовым беспределом если и есть конституционная преграда, то она - гнилая, ткни прикладом - и развалится.
Москва благополучно сунула свой державный палец в оскаленную пасть карабахского сепаратизма, начав политику задабривания и заигрывания, по настоянию агентов влияния, приближенных к партийному трону.
Были ли иные суждения в Политбюро в те дни? Выслушаем мнение Егора Лигачева, высказанное им три года спустя в интервью гаэете"Ла Стампа".
Вопрос: - Произошел ли разрыв между Вами и Горбачевым, в частности, по вопросу о проявлениях национализма?
Лигачев: - Да, это был третий пункт разногласий между нами и, может быть, самый серьезный. Когда в 1988 году начался конфликт в Нагорном Карабахе, мы очень часто виделись и много спорили. Он был, конечно, весьма озабочен. Но по-прежнему говорил об экстремистских силах, по-прежнему не желал принимать меры, необходимые для восстановления порядка. Результат нам известен: тысячи убитых, сотни тысяч беженцев, опасная напряженность для всего Союза. Вопрос: - Вы считаете, что это вина Горбачева?
Лигачев; - Я говорю лишь то, что повторял уже тогда. Подлинная опасность для перестройки - не консерватизм, а сепаратистский антисоциалистический национа- лизм, раскалывающий страну. Я знаю, что сейчас и Горбачев с этим согласен. Но недооценка этого обстоятельства в течение нескольких лет была роковой...
Я не думаю, что Лигачев четыре года назад был наделен здравым смыслом, а Горбачев был его лишен. Они просто делили свои сферы влияния и имели каждый своих наушников (от слова - наушничать). Напомню еще раз, что личным советником Горбачева был и остается , Георгий Шахназаров, устроивший личную встречу Генсека с делегацией Карабаха. Ее составляли ереванские литераторы Зорий Балаян и Сильва Капутикян, уже не раз к тому времени публично высказавшие свою зоологическую ненависть к "туркам"-азербайджанцам. ^
Политическое лицемерие Горбачева и цинизм его " действий и бездействия в создании омутов межнациональных страстей поражают. Вот лишь небольшая хро- ника:
Декабрь 1986 года, шар первый - Алма-Ата; столкновение на национальной почве? Как бы не так!.. Привыкайте к лжин дезинформации.
Февраль 1988 года, Нагорный Карабах и - дуплетом Аскеран-Сумгаит. Именно в такой последовательности. Первые жертвы разбоя. Армия в городе Комендантский час.
Отошли от шока? Сентябрь 1988 года. Снова Нагорный Карабах, особое положение и комендантский час в целой области.
- Процесс пошел вполне успешно. Ноябрь 1988 года. Около двухсот тысяч азербайджанцев изгнаны из Арме-ами после визита в регион Сахарова, Боннэр и Старовойтовой. Многодневные митинги в Баку и Ереване. Особое положение и комендантский час практически в обеих республиках. Армия на улицах городов. ., 5 декабря 1988 года. Очистка спецназовцами площади имени Леннна в Баку. Избиение безоружных людей.
2 апреля 1989 года. Тбилиси. Армия, как и четыре месяца назад, выполняет полицейскую роль. Как и в Баку, невероятное унижение национального достоинства народа.
Май 1989 года. Зверства в Фергане. Армия уже бездействует. Милиция бессильна. Около сорока тысяч месхетинцев оказываются выброшенными как бы в просторы Вселенной. Они Никому не нужны - ни России, ни Грузии. Многие из беженцев находят приют в бедствующем Нечерноземье и растоптанном Азербавджане.
Лето 1989 года, новые удары; Узень, снова Нагорный Карабах, Абхазия...
Не могу, должен остановиться. Кровавые отблески полыхают даже на клавишах моей пишущей машинки.
Что же Горбачев? В сентябре 1989 года на пленуме ЦК выступает с платформой по национальному вопросу. Новое словоблудие и новое лицемерие: "Кто вообще возьмется разделить, раскроить нынешнее наше переплетенное, связанное всеми экономическими, политическими, социальными, духовными, человеческими, семейными узами общество! - восклицает Генсек. - Только авантюристы могут к этому призывать!"
Через месяц в итальянском городе Ассизи он получит первую награду Запада - премию "Пилигрим мира- 1989". Чтобы выслужить Нобелевскую премию мира, нужно пролить море крови в Баку и окончательно опозорить армию жертвами в Вильнюсе.
Двуличный характер лидера перестройки верно почувствовал писатель Анар, опубликовавший свое суждение в январе 1991 года, когда Горбачев стоял у штурвала власти, выполняя чужие команды:
"Во встречах с М.Горбачевым я нашел его гибким, умным, изощренным политиком. По натуре это, безусловно, не жестокий человек. Но это - человек, что называется, себе на уме, и разгадать его истинные намерения непросто... И, повторяю, не будучи, на мой взгляд, человеком жестоким, он порой оправдывает, если даже не санкционирует, весьма жестокие и кровопролитные акции (Тбилиси, Баку, Литва). Президенту сейчас, как никогда, нужна армия, и он, по-моему, может оправдать любые ее действия, даже такие, какие он как человек, а не как политик, безусловно не одобрил бы конечно, жизнь людей для него - далеко не мелочь, но в то же время все это не является для него как политика, неприемлемой ценой для достижения какой-либо цели".
Ах, Анар, Анар, мягкосердная душа! Забылось, как Вас, народного депутата и народного писателя Азербайджана, этот "не жестокий" человек, будто плетью, исхлестал по сутулой интеллигентской спине, отогнав от трибуны первого съезда, не дозволив и слова высказать в защиту вашего оскорбленного нападками народа. Унижая других, сам унижаешься, - возразите Вы. Ничуть не бывало, - отвечу я, смотревший тот телевизионный спектакль, - надменности свойственно униженье других. Над Вами восседал гордый победитель, которого тешит униженье и Вас, и Вашего народа.
Впрочем, психологически это понятно, и я Анара не осуждаю: сам такой, хоть и не мусульманин, а христианин. Верней всего, мы оба атеисты. Сужу по тому факту, что в одной из февральских статей 1988 года Анар приводил в пример соотечественникам великого Сабира, который в трагические дои 1905 года, когда были (спровоцированы первые армяно-мусульманские столкновения, нашел в себе мужество обратиться к двум народам с таким призывом:
Кто родины сынов толкнул во вражий стан?
Откуда этот спор армян и мусульман?
Иль не рассеялся тот вековой туман?
Сограждане! Пора! Идем! Нам по пути!
Пора поддержку нам друг в друге обрести!
Армянские же газеты начала 1988 года были полны иных призывов: "Мы требуем - вы соглашайтесь! Пусть весь мир горит огнем, лишь бы нам достался Карабах!"Печатались проекты националистических деятелей диаспоры: выход Армянской ССР из состава Союза, открытие в крупных странах Запада консульств "единого независимого армянского государства", создание в республике национальных воинских частей, солдаты которых проходили "бы службу на ее территории.
Это была уже долговременная реалистическая программа. И не только для Армении. Но прежде всего -для нее.
Цели сформулированы, средства выделены, как говорится, за работу, товарищи!
"Все армяне мира смотрят на нас" - с такой шапкой вышла ереванская газета "Коммунист". А Вы, уважаемый Анар, с заклинанием Сабира... Пора поддержку нам друг в друге обрести - людям совестливым, без националистического воспаления в мозгах, и сказать правду согражданам о растлителях душ человеческих, как то завещали нам великие Сабир, Саят-Нова и Александр Сергеевич Пушкин. И разве только они?
Ведь последователи Зория Балаянами и Сильвы Капу-тикян ловки и безжалостны, вот вам простой пример. Ш.Шейхахмедов, горнорабочий шахты "Южная", член Воркутинского городского стачечного комитета, рассказывал при встрече с М.С.Горбачевым в Кремле:
"В горячие дни забастовки кто только через Воркугу не прошел: и Российский Фронт, и ДС, и другие. А тут еще и гости из Нагорного Карабаха начали требовать у воркутинцев, чтобы меня изгнали из стачкома по той простой причине, что я азербайджанец, хотя, как я уже сказал, на самом деле - дагестанец. А хотя бы и азербайджанец! Даже те деньги, которые они предлагали в помощь - 50 тысяч, хотя забастовщики и нуждались в деньгах , не получая зарплату, мы отвергли. Ваши деньги нам не нужны, уезжайте, если пришли сеять рознь..."
Поучиться бы тогда Горбачеву у шахтеров!
Год 1989-й: географ Скибицкий, профессор Свентоховский и рабочий Поярков
"Практически проблема территориальных притязаний, проблема того, кто из нас лучше, у кого какая история - это чушь... Я объясню свою мысль. Армяне говорят, вот была Великая Армения, и тогда Карабах входил туда. Значит, он и сегодня должен входить в нашу территорию. Сейчас говорить об исторических правах -это ошибка нашей стороны".
На задней стене мюнхенского клуба - и это запечатлела видеокассета - во время разговора висела ярко раскрашенная карта мифической Великой Армении, а Э.Оганесян продолжал:
"Как армянские интеллектуалы, мы решили, что в создавшейся ситуации (беседа протекала в январе 1991 года - Ю.П.) Карабах должен принадлежать территориально и юридически Азербайджану. Я пришел к этому выводу политически. Мы на это пойдем в ответ на то, что вы, азербайджанцы, согласны обеспечить жизнь карабахских армян в армянских ценностях". (Цитирую дословно, как было сказано - Ю.П.].
Что подразумевал под армянскими ценностями Э. Оганесян, мы еще должны выяснить. Ведь не посоветовали же мюнхенские интеллектуалы Дашнакцутюна Верховному Совету своей метрополии отменить антиконституционное постановление о присоединении НКАО к Армении или разоружить отряды фидаинов? Конечно,нет. Хотя Гаджиев передал им трагическое послание 122-х карабахских армян: нам надоело в течение трех лет быть заложниками ереванских бородачей и "отцов нации". Попробуй не выйти на митинг или на демонстрацию, попробуй выйти на работу во время забастовки в Степанакерте. Все это - националистический террор. Чем он кончается, известно. Прислушаемся к мнению Рамазана Абдулатипова, одного из лидеров российского парламента:
"Если сегодня какой-то армянский лидер и скажет, что азербайджанцы нам не враги, а друзья, - то его, возможно, завтра же и уничтожат. Почему? Потому что он сам возвел национальные принципы в высшую степень, довел массы до психоза. Скрытый заряд начинает действовать против того лидера, который и созывал свой народ под знамена войны и мести".
Сведениями о преследовании миротворческих лидеров я пока не располагаю, зато примеров жестоких расправ националистов с рядовыми карабахцами хоть отбавляй.
Привожу рассказ Ашхен Григорян, технолога Шушинского хлебозавода, после памятного заседания Президиума Верховного Совета СССР 18 июля 1988 года:
"Говорю о наболевшем. Азербайджанский народ ни в чем не виноват. Во всем виноваты армянские экстремисты. Мы спокойно жили и работали. Армянские экстремисты надумали идею о передаче Карабаха Армении. Но мы прекрасно знаем: Карабах был и будет принадлежать Азербайджану. Решение Президиума Верховного Совета СССР восприняла с удовольствием, ведь я молилась об этом же. И даже на радостях купила три килограмма шоколадных конфет, которые, по обычаю., раздаривала всем знакомым и незнакомым людям. По пути к дому встретилась с корреспондентами, которым рассказала о своих чувствах. Вскоре об этом была передача по Центральному телевидению.
К сожалению, моя радость длилась недолго. Из Степанакерта позвонили мне и сказали, что меня убьют, почему я даю такие "концерты". Я ответила: вы восемь месяцев давали концерты, а я лишь пять минут.
Зорий Балаян в ереванской газете "Коммунист" опубликовал статью, в которой меня оскорбил, написав, что, якобы, мне передали килограмм конфет, после чего избили, а затем - убили...
Я бы сказала Зорию Балаяну, чтобы он не распускал всяческие слухи. Зорий Балаян и есть враг армян".
Вот таков эмоциональный рассказ Ашхен Григорян, кстати, депутата городского Совета Шуши. Подобные угрозы: убить, скомпрометировать, объявить коллаборационистом - указывали на то, что необъявленная война принимает гражданский характер, как во времена Франке в Испании.
Любой мирный шаг на пути трезвого изучения развернувшейся кампании за изменение статуса НКАО пресекался не только на месте, в Степанакерте или Шуше, но и в Москве. Когда 25 марта 1988 года первый заместитель Председателя Бюро Совета Министров СССР по социальному развитию Владимир Лахтин заявил в "Известиях", что "по обеспеченности, скажем, жильем НКАО в 1,4 раза опережает средние показатели в остальном Азербайджане", что "есть и. другие показатели, по которым в области положение лучше, чем в обеих союзных республиках", в редакцию пришел тот же Зорий Балаян и заявил: "Невозможно впредь действовать прежними методами". Естественно, что такую же позицию занял и новый партийный лидер НКАО Г.Погосян. Тезис же об ущемлении прав армянского населения области, подхваченный дружно средствами массовой информации, благополучно пронесен до сегодняшнего дня. Тот факт, что НКАО - единственная, пожалуй, автономная область в Союзе, в школах которой изучается история не той республики, в которой эта область находится, а другой (в данном случае, Армянской ССР), невозможно было обнародовать ни в одном органе центральной печати. Как и то обстоятельство, что трудности с дорогами, газо- и водоснабжением испытывают, в первую очередь, села области с азербайджанским населением. Ясно было, что выделенные Москвой 400 миллионов рублей капитальных вложений Г. Погосян осваивать не станет: планы-то были другими.
Любопытно, что первым, кто поддержал идею "исторической принадлежности" Карабаха к Армении, оказался академик Сахаров, выразивший в "Московских новостях" уверенность в том, что "Верховный Совет СССР еще вернется к этой проблеме и решит ее положительнo". Тогда же, в марте 1988 года журналист Гаджи Гаджиев направил открытое письмо академику, которое в "Московских новостях" опубликовано, естественно, не было, но появилось с некоторыми комментариями за рубежом.
О чем же писал азербайджанский журналист прославленному академику?
"При всем моем глубоком уважении к Вам, как выдающемуся физику нашего времени и общественному деятелю, меня поразил Ваш поверхностный подход к этому деликатному вопросу. Поэтому считаю своим долгом рекомендовать Вам более глубоко ознакомиться с вопросом армян и выяснить для себя" каким образом они расселились на нынешней территории Советского Союза, в том числе в Азербайджане и даже в Армянской ССР".
Гаджиев ссылался на исследования историка Б. Ишханяна и приводил цитаты из его книги "Народности Кавказа", изданной в Петрограде в 1916 году: "Действительная родина армян, в древнеисторическом смысле Великая Армения, находится в Малой Азии, т.е. вне пределов России", и еще: "Армяне, проживающие в Нагорном Карабахе, частью являются аборигенами, потомками древних албанцев, сохранивших христианскую веру, а частью беженцами из Турции и Ирана, для которых азербайджанская земля стала убежищем от преследований и гонений". Трудно сказать, обратился ли Аадрей Дмитриевич Сахаров к труду Б.Ишханяна, но общеизвестна записка Александра Сергеевича Грибоедова "О переселении армян из Персии в наши области" 1823 года, помещенная в двухтомнике его сочинений. Грибоедов, непосредственный участник и высокопоставленный исполнитель переселенческой политики, дипломатично признавался:
"Мы немало рассуждали о внушениях, которые должно делать мусульманам, чтобы помирить их с нынешним их отягощением, которое не будет долговременно, и искоренить из них опасение насчет того, что армяне завладеют навсегда землями, куда их на первый раз пустили. В том же смысле говорено мною и полицмейстеру, членам правления и ханам, которые у меня здесь были".
Опасения мусульман, как видим, оказались небеспочвенными. Колониальная политика России, завоевавшей в начале XIX века Закавказье, включала в себя прежде всего массовое переселение иранских и турецких армян в новые пределы империи и одновременное выселение азербайджанцев в Иран и Турцию. По свидетельству историка H.Шаврова, "при размещении переселенцев русское правительство старалось убавить значение мусульманского элемента в данной местности водворением в ней армян". Ко времени публикации книги Н.Шаврова "Новая угроза русскому делу в Закавказье". - а это 1911 год. - по его подсчетам, "из 1 млн. 300 тыс. душ проживающих в Закавказье армян более 1 млн. не принадлежит к числу коренных жителей края и поселены нами". Среди местностей, в которых были размещены армяне-переселенцы, историк упоминает "Нагорную часть Елизаветпольской губернии", а это и есть нынешний Нагорный Карабах.
"Традиционно гостеприимный и широкий душой азербайджанский народ, - писал Гаджи Гаджиев Андрею Сахарову, - во все времена давал убежище угнетенным и гонимым, независимо от их национальной принадлежности, в том числе и армянскому народу".
Правоту Гаджиева подтверждают многочисленные русские деревни в различных районах Азербайджана, где живут потомки изгнанных когда-то из России молокан и староверов, интернациональный характер древнего Баку, да и приют тысяч турок-месхетинцев, изгнанных из Ферганы.
"Хочется, чтобы Вы были справедливы, объективны и не потеряли бы доверие людей", - пожелал в своем открытом письме академику Сахарову Гаджи Алигейдар оглы Гаджиев в марте 1988 года.
В редакционном комментарии эмигрантской газеты "Вечерний звон" с горечью отмечалось, что письмо азербайджанского журналиста, посланное и самому А.Д.Сахарову, а также в советские и западные издания, света не увидело и ответа не удостоилось. "Критерий отношения к информации, а равно и к ситуации у человека или институции, борющейся за права ли человека или за иные формы справедливости, - замечала газета, - должен определяться не личными или семейными пристрастиями, но некоторой нравственной обязанностью, общей и не зависящей от национальных, религиозных или иных различий... Армения и Азербайджан - это Восток. А на Востоке существует обычай выслушать две стороны, прежде чем судить поспоривших".
Андрей Дмитриевич Сахаров (пусть земля ему будет пухом) не раз пользовался своим исключительным положением в мире, чтобы создать об азербайджанцах мрачное впечатление, как о каких-то краснокожих из романа Гюстава Эмара, об армянах же.как о многострадальной жертвенной нации.
Ограничусь одним лишь примером. В декабре 1988 года, за несколько дней до своего приезда в Баку, академик Сахаров в интервью по радао сообщил всему миру, что в Азербайджане в очередной раз убивают армян. На сей раз - в Кировабаде. Убито 193 человека, ранено 187, и в связи с убийствами потребовал сформировать вооруженные отрядил самообороны из армянского населения Нагорного Карабаха.
На встрече в Баку писатель Максуд Ибрагимбеков спросил академика: "Андрей Дмитриевич! Вам уже известны факты, из которых явствует, что в Кировабаде погибло восемь человек, известны и фамилии, и национальная принадлежность каждого из погибших: три солдата - русский, белорус, украинец, один азербайджанец, женщина-азербайджанка с ребенком и два армянина. Разве это мало, восемь человек? Откуда же Вы взяли число 193?"
Дальнейшую ситуацию Максуд Ибрагимбеков изло-'жил на заседании Совета по межнациональным отношениям журнала "Дружба народов":
"Сахаров на это ответил, что действительно ошибся и согласился, что с цифрами следует обращаться осторожно. Кто сообщил ему первоначальное число погибших, он не сказал. Не сказала этого и принимавшая самое активное участие во встрече его жена -Алиханян-Боннэр, дама строгая и. судя по некоторым деталям и реакции Сахарова, решительная до чрезвычайности..."
Азербайджанский писатель, бессильный против столь тотальной дезинформации общественного мнения, с сожалением констатирует;
"Недоразумение с цифрами разъяснилось в присутствии сорока-пятидесяти человек, а заявление о массовых убийствах в Кировабаде было сделано на весь мир!"
Замечу, что сахаровское заявление и сейчас в ходу, хотя академика нет в живых, а Кировабаду возвращено его древнее название Гянджа. Вот ведь в чем суть...
Меня же, вправду сказать, не то чтобы очень беспокоила древняя история этого края с чистейшими родниками и бурливыми реками, с обильными виноградниками и тутовниками (а в недрах - цинк, свинец и другие ценности, попроще), но я хотел представить, что за люди населяли эту благословенную Богом землю к началу нынешнего столетия, то есть прадеды, отцы и деды ныне живущих.
И мне повезло. Друзья-ученые навели на след: в 1899 году в Тифлисе была издана книга М.А.Скибицкого "Материалы для устройства казенных летних и зимних пастбищ и для изучения скотоводства на Кавказе". Скибицкий поместил в ней составленную им в десятиверстном масштабе (по современным меркам - 1 : 420000) "Карту Гарабагских казенных летних пастбищ". Сама эта бесценная карта сохранилась лишь в библиотеке Баку, а из хранилищ Ленинграда, Тбилиси, Москвы она исчезла. Про Ереван и говорить нечего. То есть -сама книга есть, а основа ее, карта Гарабага с описанием тогдашних дымов и их обитателей, уничтожена как след.
Что же можно прочесть у Скибицкого про исследованный им Гарабаг?
"Гарабагские летние пастбища (эйлаги) расположены в пределах местности, называемой Гарабагом, и составлявшей прежде, до присоединения ее в 1828 году к России, особые Гарабагское ханство. Оно простирается по долготе... на 102,4 версты, а по широте ...на 146 верст (автор указывает точные географические координаты Карабаха в градусах, минутах и секундах, которые я опускаю - Ю.П.)".
Но самые уникальные сведения Скибицкий приводит о количестве дворов (дымов), селений и об этническом составе населения исследованного им Гарабага:
"Из общего числа пользователей описываемыми эйлагами, выражающегося 26038 дымами, которые распределены между 452 селениями, 4048 дымов живут в 81 селении Джебраильского уезда, 5064 дыма - в 102 селениях Джеванширского уезда, 331 дым - в 4 селениях Елисаветпольского уезда, 9432 дыма - в 175 селениях Зангезурского уезда, 5223 дыма - в 81 селении Шушинского уезда и 1940 дымов - в 9 селениях Джеватского уезда".
За живыми дымами землевладельцев и пастухов становилось ясно, что наиболее крупные их селения располагались в Джеватском уезде (в среднем по 215 дымов в каждом), а в остальных жили ровно, по 50-80 дашов на село.
"По племенному составу, - продолжает М.А.Скибицкий. - сказанные пользователи подразделяются на азербайджанцев, курдов, армян и татов. Азербайджанцы (тюрки) в количестве 18919 дымов (прикинем, что дымы азербайджанцев к началу нынешнего века составляли 72,6 процента от "общего числа пользователей описываемыми эйлагами" - ЮЛ.) живут в 333 отдельных селениях (и число азербайджанских сел определялось тем же процентом, раз уж мы принялись считать - Ю.П), разбросанных по всему Гарабагу, и в двух селениях, расположенных в Ганжинской низменности; курды в составе 3510 дымов (13,5 процента - Ю.П.) живут в 69 селениях по ущельям рек Акары и Бергушета в Занге-зурском уезде, Тертера и Тутху в Джеванширском уезде и по нижнему течению р.Бергушета в Джебраильском уезде; армяне в составе 3408 дымов (13 процентов -Ю.П.) - в 47 селениях возвышенной части Джеванширского, Зангезурского иДжебраильского уездов".
Как видим, несмотря на переселенческую политику царского правительства православной России, соотношение азербайджанцев и армян в Карабахе перед началом XX столетия было по меньшей мере, как 4 : 1. Но почему же исчезла карта М.А. Скибицкого из библиотек научных центров страны? Отгадку этой детективной истории мне подсказал грузинский писатель К.Г.Чавчавадзе. Поскольку нынешние армянские историки и политические деятели неустанно настаивают на том, что Карабах исконно населен был армянами, азербайджанцы же там - пришлый народ, кочевники, то карта, составленная М.А.Скибицким, факт. малоприятный для этой версии. Что же делать? "Уничтожить факт: или стереть, или выскоблить историческую надпись, или же переиначить ее в свою пользу", - вот каков ответ об упражнениях армянских "книжников-грамотеев" в труде И.Г.Чав-чавадзе "Армянские ученые и вопиющие камни" (Тифлис, 1902 год). "Свои мнения и исследования, -продолжает Чавчавадзе, - они ценят на вес золота, а чужим, если они им не на руку, - грош цена". Я не считаю мнение грузинского писателя по поводу фальсификаций и подтасовок столь уж неоспоримым, хотя в книге его немало убедительных примеров того, как "армянские историки тянут свою канитель и селятся там, где никогда не жили. Разве не ясно, что этою поверхностною ученостью они желают убедить мир, будто за ними историческое право занять эти места".
Как бы там ни было, но в феврале 1989 года армянский центр США провел в Колумбийском университете конференцию, приуроченную к годовщине армяно-азербайджанского конфликта из-за Нагорного Карабаха. Ученые и там доказывали... Впрочем, о том, что происходило на этой конференции, подробно поведал в интервью бакинской газете "Элм" известный советолог, специалист по вопросам Азербайджана Тадеуш
Свентоховский. Приглашение на конференцию он принял неохотно, советовал организаторам пригласить представителя азербайджанского народа, так как только азербайджанец, по его мнению, смог бы дать необходимые разъяснения в этом вопросе. Но...
Вопрос: - Простите, профессор, армяне не нашли никого из азербайджанцев или же не захотели приглашать их на конференцию?
Свентоховскай: - Они сказали, что не нашли. Я не проверял, так ли это... Я выступил на конференции. Мой доклад занял примерно 40 минут. Кроме карабахской проблемы, я затронул в своем докладе историю армяно-азербайджанских межнациональных отношений. На конференции, кроме армян, присутствовали и американские ученые.
В своем докладе я прежде всего отметил, что все армяне, проживающие в настоящее время в Закавказье, включая и Азербайджан, являются пришлым, а не коренным народом. Большая часть из них была переселена в XIX веке из Ирана и Турции. Благодаря своему христианскому происхождению, особым отношениям с царской Россией, они добились больших льгот для себя. Несмотря на то, что они были пришлыми, армяне получили большие преимущества в области образования, в социальной и экономической области. Такая тенденция наблюдалась не только в Азербайджане, но и в Грузии, в результате чего между армянами и грузинами появились непримиримые противоречия.
Вопрос: - Но ведь и грузины христиане, чем же это объясняется?
Свентоховский: - Дело не в религии. Здесь большую роль играет экономическое положение. В материальном отношении армяне имели более сильные позиции. Азербайджанцы и грузины расценивали это как результат опеки царского правительства. (Отмечу, что армянин граф М.Т.Лорис-Меликов в 30-ых годах прошлого века возглавлял министерство внутренних дел Российской империи - Ю.П.). Короче, эмигрировавшие из Ирана и Турции на Кавказ армяне находились под всесторонней опекой царской России.
Вопрос: - Профессор, чем можно объяснить подобную опеку?
Свентоховский: - Одна из причин состоит в том, что армяне жили на территории Восточной Анатолии Османской империи, и царская Россия могла использовать их в своей внешней политике. Многие армяне служили в царской армии на Кавказе, азербайджанцы же были освобождены от воинской обязанности. Кроме того, крупная торговля находилась в руках армян, значительная часть нефтяной промышленности Баку также контролировалась армянами. Правда, основной контроль в этой области осуществляли азербайджанцы, но армяне тоже играли здесь большую роль. (Добавлю от себя, что, кроме Нобеля, бакинскую нефть делили между собой до революции азербайджанский промышленник Тагиев и армянский капиталист Манташев - Ю.П.). Было бы уместно отметить, что несмотря на опеку со стороны властей, между армянами и русскими также возникали противоречия. Так, в начале нашего века армянские террористы выступали и против царского правительства. Но в целом они были солидарны друг с другом.
Вопрос: - Вернемся к последним событиям. Не является ли, по-вашему, требование армян о присоединении Нагорного Карабаха к Армении незаконным и безосновательным? Если рассуждать по их логике, то завтра мексиканцы потребуют Калифорнию, пуэрториканцы Нью-Йорк, а кубинцы - Флориду.
Свентоховский: - Да, я думаю, что требования армян несправедливы. Во-первых, нельзя забывать, что армяне здесь пришлый народ. Все армяне Нагорного Карабаха являются внуками и правнуками эмигрировавших сюда армян. (Позавчера, 27 марта 1992 года, в репортаже из Еревана по Российскому ТВ, подчеркивая героизм людей, ведущих "национально-освободительную" войну, журналист сравнил карабахских армян с российскими казаками и поморами, не подозревая, видимо, что попал-то в точку: и казаки, и поморы действительно расселялись по окраинам империи с определенно колониальными целями - Ю.П,), Я не хочу сказать, что здесь армяне никогда не жили. Однако, даже местные, коренные армяне жили в составе Карабахского ханства и Гянджинской губернии, на исконно азербайджанской земле. Если мы возьмем такие области, как экономика, транспорт, торговля или любая другая, то увидим, что Карабах связан не с Арменией, а с Азербайджаном. Я вновь хочу отметить, что у армян, как и у других национальностей, проживающих компактно вне своей республики, нет никаких оснований требовать у другой республики пересмотра границ. Такие требования должны отклоняться, так как и другие национальные меньшинства начнут выдвигать подобные требования. (Вспомним, что в том же 1989 году. в сентябре, отчитываясь на пленуме ЦК, М.С.Горбачев, видимо, по совету специалистов типа Г.Старовойтовой, столь очевидную истину "требования должны отклоняться" обошел в присущей ему слово-блудной манере: "состоялись неоднократные встречи... было принято масштабное постановление... создан Комитет особого управления... туда направлялись комиссии" -Ю.П.). Существует опасность, что в случае, если армянам удастся добиться своего в карабахском вопросе, то русские начнут предъявлять свои претензии на территории других республик. По-моему, советское руководство понимает это. ("Процесс пошел" - эти два слова и застряли у нас в памяти от затеянного Арменией идейного национализма, поощряемого властями России на беду ее многих народов - Ю.П.).
Вопрос: Зачем же, как Вы думаете, весь этот сырбор?
Свентоховскай: - Трудно ответить на этот вопрос. На протяжении многих лет азербайджанцы жили с армянами в добрососедстве. По мнению некоторых армянских лидеров, надо воспользоваться удобным случем, так как судьба перестройки неопределенна и неизвестно, сколько еще она протянет. Именно поэтому они хотят воспользоваться удобным моментом для перекройки границ. (Идеологиня карабахского конфликта, тогда еще никому не известная Галина Старовойтова, синхронно с конференцией в Колумбийском университете, в том же феврале 1989 года заявила со страниц журнала "Родина": "право нации на самоопределение - выше ценностей государственности". Правда, еще со знаком вопроса: "не следует ли признать?" - Ю.П.). Отмечу, что деятельность армян в этом направлении хорошо организована и продумана. Они продемонстрировали прочное единство. Для оценки действий их руководства нет слов. По-моему, их деятельность, их единство и солвдарность должны стать примером для азербайджанцев. Хотя это и не имеет никакого отношения к их незаконным требованиям.
Вопрос: - Азербавджанцы, компактно проживающие в Армении, никогда не вьадвигали подобных требований. 'Ведь они могли бы сделать то же самое?
Свентоховскай: - Да, конечно, любая нация может претендовать на ту или иную территорию. Но это должны быть справедливые притязания...
Заметным событием того же, 1989 года, стало письмо ленинградского рабочего НПО "Электронмаш" Игоря Пояркова, адресованное председателю Комитета Конституционного надзора СССР Сергею Алексееву. Взгляд Пояркова на конфликт в Карабахе состоял в том, что "тупиковая ситуация в этом регионе создана не столько обезумевшими от национализма людьми, сколько беспринципностью органов власти СССР, в том числе и возглавляемым вами комитетом".
"Если им (армянам - Ю.П.) - продолжал Игорь Поярков, - в какой-то момент больше всех других прав на свете стало необходимым право на самоопределение нации (подчеркнуто автором письма - Ю.П.), они свободео н в полной мере могут им воспользоваться, уезжая из НКАО в Армению! Почему же они этого не делают?
Они желают уехать в Армению вместе с территорией, на которой проживают. А без территории? Без территории они не хотят!
Весьма сожалею, но совершенно очевидно, что этим людям все-таки важнее территория, на которой они проживают, чем самоопределение нации. Самоопределение армян уже есть. Сколько же раз одна нация пожелает самоопределяться?"
Анализируя 70-ю и 78-ю статьи Конституции СССР. Игорь Поярков, как и люди, принимающие в конфликте вольное или невольное участие, оглядывался на государство, ждал, что медлительный и неповоротливый Центр открыто назовет виновников конфликта: "кто они -иациональные герои, освободители? Или заурад^юе хулиганье и бандиты?".
Отсутствие позиции государства в течение двух лег вызывало, по мнению Пояркова, в обеих республиках "рост числа экстремистов и их желания оказать на государство возможно более сильное давление. Попутио лилась кровь, подхлестывая события".
"Что же вы медлите с объяснениями? - вопрошал рабочий юристов Комитета Конституционного надзора, - если я разобрался в вопросе, уввдел причины и следствия за пять минут (два дня у меня ушло на то, чтобы добыть экземпляр "Конституции СССР"?).
Укор его "медлить два долгих года, медлить, когда рушится экономика целых регионов, сотни тысяч людей изгоняются из своих домов, а число погибших исчисляется сотнями, нельзя",- остался безответным.
Письмо Пояркова было обнародовано лишь газетой "Бакинский рабочий", и то с серьезными цензурными купюрами. Назову основные из них, проливающие свет прежде всего на азербамджанских идеологов, на их полную зависимость и покорность перед Москвой.
Купюра первая: "На какой авторитет и уважение этот Союз ССР может рассчитывать, если позволяет полоскать статьи собственной Конституции в помойном ведре ереванских митингов?"
Купюра вторая. В медлителыюсти Поярков обгонял не только Комиссию С.С.Алексеева, но и "Правительство тов.Рыжкова, и Президиум Верховного Совета СССР, возглавляемый двумя юристами и лично Генеральным секретарем тов.Горбачевым".
Редактор "Бакинского рабочего" убрал из текста Пояркова упоминание о том, что "и не велась бы сегодня война Армении против Азербайджана с применением вертолетов, бронетранспортеров и артиллерии".
И что самое главное, решительную концовку: "Националистическая пена в Армении не спадает и сама по себе не спадет. Никто из людей, схватившихся там за оружие, не читал Конституции СССР и не разбирался в ней. Они глотали то, что им в обработанном для употребления воде выдавалось там на митингах идеологами конфликта. Кто эти идеологи? Для меня бесспорно: человек, нарушающий Закон и подстрекающий множество людей на нарушение Закона, есть преступник, попросту не успевший сесть на скамью подсудимых Нюрнбергского процесса".
Так вот рассуждал ленинградский рабочий Игорь Поярков, веривший, как многие шукшинские "чудики", в государство и его законы, обязательные для всех.
Напомню, для сравнения, позицию М.С.Горбачева по этому поводу: "Советские законы предусматривают наказание за разжигание национальной розни, и правоохранительные органы должны обеспечивать безусловное их соблюдение".
А главные персонажи для "наказания за разжигание национальной розни" находились в самом близком окружении Генсека и Президента, манипулируя им, подобно кукловодам.
Профессор же Свентоховский свой доклад в Колумбийском университете в феврале 1989 года закончил следующим пожеланием:
"Сейчас следует думать о восстановлении добрых отношений между армянами и азербайджанцами. Дружба между этими двумя народами должна быть возрождена. Ведь и близкие соседи иногда спорят. Конфликт этот следует устранить. Нельзя допускать кровавых столкновений, так как после них трудно восстанавливать дружбу..."
Его выступление не понравилось армянским участникам конференции. Профессор с болью вспоминал, как к нему подошел один из них, посмотрел в глаза и плюнул Свентоховскому под ноги со словами:
"Что вы за ученый? Как вы можете утверждать, что вы являетесь американским ученым? - и добавил по-армянски: - Пусть твое лицо будет грязнее моей подошвы!"
В сентябре 1988 года в статье "Арцах: раны и надежды" Зорий Балаян вспомнил о первой встрече с М.С.Горбачевым:Сумгаит: "Мы заставим в нас стрелять"
"Уже в 1988 году сразу же после начала Карабахского движения Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С.Горбачев спросил Сильву Капутикян и меня: "А вы подумали о судьбе двухсот семи тысяч бакинских армян?" Я ответил вопросом на вопрос: "А почему, собственно, возникает необходимость думать о судьбе двухсот семи тысяч армян в Баку, мы же государство..."
Этот диалог интересен с нескольких сторон. Прежде всего поразительно спокойствие армянских ходоков, хотя о "запланированной крови" (это выражение позже пустит в оборот Андрей Нуйкин) своих соплеменников широко оповестил один из лидеров "Крунка" А.Манучаров: "Мы заставим в нас стрелять!" Деланная (как показали будущие события) обеспокоенность Горбачева явилась ни чем иным, как прощупыванием позиции вдеологов национализма, поведут ли они цивилизованных и богоизбранных армян в кровавый омут вражды с "варварами турками и татарами буферной республики, искусственно созданной Сталиным". Выяснилось: поведут, не остановятся ни перед чем, потому что только кровь возбуждает массовую злобу и месть, а виноватым при любом варианте, останется Азербайджан, и можно будет потребовать ликвидации этого "административного деления", не обеспечившего безопасности своих граждан, независимо от их национальной принадлежности.
Удивительно живуча типология разжигания межнациональной розни! Просто диву даешься, когда читаешь:
"Злосчастный вопрос в жизни народов Закавказья -вопрос о возможности установления прочных постоянных основ мирного сожительства тюркского (азербайджанского - Ю.П.) народа с армянским все больше и больше заходит в тупик... Мы продолжаем думать, что интересы армян и тюрок так сильно переплетены, что изолировать их друг от друга невозможно, и всякая попытка к полной изоляции чревата тяжелыми жертвами для обеих сторон, и потому все наши усилия направлялись к установлению основ мира и совместной трудовой деятельности...
Не то мы видим, к сожалению, со стороны политических руководителей армянского народа. Наоборот, мы наблюдаем в последнее время усиление по всем фронтам агрессивной работы армянских деятелей против законных прав азербайджанских тюрков. Все их дипломатические способности в Европе направлены к тому, чтобы представить в глазах европейского общества азербайджанских тюрок главными виновниками трагедаи армянского народа. Пресса обрабатывает общественное мнение в этом же направлении... Получается такое впечатление, что несчастные армяне стали жертвой азербайджанских тюрок, которые пребывают благополучно на победных лаврах. Вся эта организованная работа армянских руководителей поддерживает кровавые события последних лет. В этих организованных рамках ведется в настоящее время, в частности, работа вокруг карабахского вопроса".
Тактика идейного национализма весьма стойкая вещь, потому что я процитировал взгляд более чем семидесятилетней давности: так писала газета Азербайджанской Демократической республики "Азербайджан" 6 июля 1919 года.
Не вдаваясь в историю "армянского вопроса" (отсылаю внимательного читателя к одноименной статье В.Гурко-Кряжина из Большой Советской Энциклопедии 1926 года издания), замечу, что к началу первой мировой войны армяне, по выражению П.Н.Милюкова, "засевшие на перепутье между Россией и Турцией", приобрели крупное политическое значение из-за стремления великих держав - России и Англии - к захвату Босфора и Дарданелл. Потеряв государственность в 387 году нашей эры, спустя почти полтора тысячелетия, после русско-турецкой войны 1877 года, турецкие и российские армяне попытались с помощью упомянутого мной графа Лорис-Меликова и кавказского наместника великого князя Михаила Николаевича создатъ национально-армянское государство. Эти петиции и официальные обращения имели последствием лишь полную изоляцию армян - не только от Турции, но и от Англии, сменившей свою ориентацию. От России армяне отказались сами после отставки графа Лорис-Меликова с поста министра внутренних дел империи в 1881 году, последовавшей вслед за убийством Александра II.
О последовавших затем трагических событиях в судьбе армянского народа, втянутого своей буржуазией и патриархом Нерсесом в сложную игру великих держав, повествует в своей статье В.Гурко-Кряжин:
"Сорвав ставку царской России на турецких армян, Англия отступилась от них, оставив их на произвол турецкого правительства. Простейший и вернейший способ устранить эту опасность был сформулирован султаном Абдул-Гамидом в краткой формуле: "покончить с армянским вопросом, покончив с армянами". Для Турецкой Армении наступает период постепенного, дабы не вызвать внешнеполитических осложнений, но неуклонного истребления армянского населения курдами, принявшего особо широкие размеры в 1890 гг., когда создана была иррегулярная курдская конница - гамидиэ, формально предназначенная для защиты границ от России, но фактически, главным образом, для армянских погромов.
Армянская буржуазия, отчаявшись в помощи великих держав и оказавшись перед фактом физического истребления тех крестьянских масс, которые должны были стать базисом "Великой Армении" о которой она мечтала, перешли к вооруженной борьбе против правительственного террора. Создаются националистические партии - Гнчак и Дашнакцутюн: обосновавшись в русском Закавказье, они высылают в Турцию пропагандистов и агитаторов, организуют повстанческие отряды, выступления которых имеют целью не столько реальные боевые успехи, сколько привлечение внимания великих держав к этим событиям".
Вскоре Гнчак сходит со сцены и единственной руководящей политической организацией армян на мировой арене остается (и по сей день) партия Дашнакцутюн,первоначальной программной целью которой являлась автономия Западной Армении в составе Турции.
Повстанческое движение дашнаков еще более развязало руки турецкому правительству. По сведениям Большой Советской Энциклопедии, в 1894 году в Са-суне было уничтожено 24 армянских деревни; в 1896 году резня шла уже на всей территории Азиатской Турции: разрушено было до 8000 деревень, вырезано около 50 тысяч человек, до 100 тысяч человек получили тяжкие увечья, до 300 тысяч человек остались без крова, многие армяне эмигрировали -в Россию. Как отнеслись к этим событиям великие державы? По мнению В.Гурко-Кряжина, "совершенно равнодушно."Минутная" заинтересованность Англии в армянах уже миновала... Что касается России, то она проводила в эту эпоху русификаторскую политику в Закавказье и открыто протестовала против идеи "образования в Азии территории, где армяне пользовались бы исключительными преимуществами". Германия же, занятая приобретениями концессий на Багдадскую дорогу, не только не протестовала против избиений, но в лице императора Вильгельма даже открыто одобрила политику Абдул-Гамида по отношению к "крамольным подданным"...".
Участие дашнаков в общетурецком революционном движении и в государственном перевороте младо-турков в 1908 году перемен не принесло. Нов 1913 году. накануне мировой войны, русские дипломаты меняют ориентацию и открыто выступают "в защиту угнетенных армян", требуя, по соглашению с Дашнакцутюн, проведения реформ в восточных вилайетах Турции, по которым армяне должны были получить довольно широкую автономию.
Вмешательство России и создание дашнаками добровольческих отрядов зинворов из турецких дезертиров-армян свелось к организованной и необычайной по жестокости бойне 1915 года, о чем я уже говорил.
'"В результате, - по свидетельству В.Гурко-Кряжина, - было умерщвлено около 300 тысяч человек, такое же количество умерло по дороге в Месопотамию, 200 тысяч человек бежало в Россию, наконец, около 400 тысяч человек спаслось путем принятия ислама. После этой храцдаозной расправы Турецкая Армения фактически осталась без армян".
В 1918 году после образования трех республик Закавказья - Грузинской, Азербайджанской и Армянской - территория последаей по Константинопольскому договору включала два уезда, Эриванский и Эчмиадзинский, с 400 тысячами жителей в них.
Государства Антанты, воевавшие теперь не только против Турции, но и против Советской России, укрепляя для себя "армянскую базу" в Закавказье, довели территорию этой республики,возглавляемой дашнакским правительством, до 17500 английских к.милъ с населением в 1,5 миллиона человек, из коих 795000 - армяне, 575000 - мусульмане и 140000 - люди прочих национальностей.
"Не довольствуясь этим, - пишет В.Гурко-Кряжин, -далфаки заявили претензии на территории Ахалкалак и Ворчало, вошедшие в состав Грузии, и на Карабах, На-хичеванский край и южную часть большой Елизавет-польской губернии, входивших в состав Азербайджана. Попытки силою присоединить эти территории (в период английской оккупации Закавказья) привели к войне с Грузией (декабрь 1918) и долгой и кровопролитной борьбе с Азербайджаном, в результате которой население спорных районов сократилось на 10-30%, и ряд поселений был в буквальном смысле слова стерт с лица земли".
Господи, как это похоже на сегодняшний кровавый омут в Карабахе, в прилегающих к нему районах! Особенно - склонность сеятелей великоармянских национальных идей к террору и обману мировой общественности.
Английский журналист Лиддел, посетивший этот района 1919 году, заметил по поводу партии Дашнакцутюн: "Это террористическая организация, которая в течение многих лет преднамеренно побуждала армян к нападениям на мусульман. Понеся заслуженное возмездие от последних, они разглашали об этом, чтобы возбудить мировые симпатии к "бедаым армянам"...".
Не по такому же ли сценарию спустя 69 лет разыгралась сумгаитская трагедия?
"Для дашнака, - писал английский журналист, - убитый армянин является ценным. Если как следует использовать такой случай, то он может принести много выгод делу пропагацда".
Митинговые страсти в Сумгаите в последние дни февраля 1988 года были вызваны прежде всего поджогами домов и нападениями на азербайджанцев в Степанакерте, выживанием многих из них из Нагорного Карабаха. Накануне трагедии были убиты двое азербайджанских юношей в Аскеране. И все-таки там, на дороге между Агдамом и Аскераном, накаленные националистические страсти удалось остановить.
Почему для-трагедаи был избран Сумгаит? Академик Зия Буниятов (о нем речь впереди) назвал это место "экологическим адом", перенаселенным лимитчиками; число уголовников (бывших) к моменту трагедаи в этом городе достигло более 20 тысяч человек. По мнению писателя Максуда Ибрагимбекова, посетившего этот город в ночь после кровавых событий и разговаривавшего с местными жителями разных национальностей, а также со следователями и замесппелем Генерального прокурора СССР, "события в Сумгаите - это умело запланированная акция". В течениенедели перед погромами крунковцы собирали деньги с армянского населения Сумгаита, советовали этим жителям снять свои вклады в сберкассах, а богатым цеховикам порекомендовали вообще покинуть город.
Как вели себя городские власти? По сведетельству Жоры Тамразяна, члена горкома, первый секретарь Муслимзаде сказал: "Я не понимал, что я делаю, куда аду, но я взял флаг в руки и пошел, а бацдиты за мной. Только тогда, когда я увидел, как сжигают машину, я понял, что поступаю неправильно, иду не по линии партии. До того не понимал, что делаю".
Как вели себя рядовые армяне и азербайджанцы, жители Сумгаита?
Свидетельствует Армен Григорян: "В ночь с 26 на 27 февраля, когда начались погромы азербайджанцев Карабаха на армян, живущих в Сумгаите, я находился на заводе на дежурстве. Об этом несчастье мне сообщил мой сосед по дому - азербайджанец Закир, который приехал ко мне на работу..."
Жора Тамразян: "27 февраля - день рождения двоюродного брата моей жены. Наши пошли его поздравить, я не пошел. Потом вижу--на улице толпа 500-600 человек с криками. Вышел на балкон. Наверху один азербайджанец живет, он говорит: "Жора, иди к нам. Вдруг и тебя придут убивать". Говорю: "Нет", быстро выбежал, сел в такси, поехал к семье. Что еще сказать? До резни у нас с азербайджанцами были очень хорошие отношения. Я никак не мог предвидеть, что такое может случиться. Я даже породнился с ними: "кирвой" у них был, кумом то есть, это когда по мусульманскому обычаю маленького мальчика обрезают... Жили дружно, как одна семья. Мы сами не понимаем, как все это могло произойти. Многие азербайджанцы сами говорят: ненавидим этих убийц, лучше б они не жили в этом мире".
Итак, место выбрано: в городе с трущобными "нахал-строями" и двадцатью тысячами бывших уголовников бездействовала не только милиция, со времен министра Щелокова лишенная и оружия, и дубинок, ной партийные власти. Сменивший Муслим-заде на посту первого секретаря горкома З.Гаджиев в те дни рассуждал:
"Кто должен был в первую очередь защитить своих граждан? Город! Его власти! Его партийное ядро! Но для этого нужно было принять мужественное решение. В первую очередь обратиться к рабочим. В общежития, на предприятия. Но в том-то и дело, что руководство просто утратило родство с самим городом. Именно поэтому даже нормальной оперативной информации в штабе партийной организации не было, и он оказался неподготовленным и беспомощным. А ведь в городе только депутатов Советов три сотни, членов горкома и ревизионной комиссии - более ста. А сколько еще мощных парткомов? Членов горкома комсомола? Оторваны они были от народа, забыли про его силу, силу рабочего класса..."
Итак, план сумгаитских погромов, включая суточное опоздание внутренних войск, изготовление и развозку по городу железных прутьев, ыл осуществлен с юве- лирной точностью. В Степанакерте уже на следующий день устанавливается отлитый заранее памятник "жертвам" сумгаитского геноцида".
Стихов, правда, ни Сильва Капутикян, ни другие поэты сочинить не успели, поэтому проармянская печать публиковала в те дни оправданно гневные и сочувственные строки В.Немировича-Данченко из 1915 года:
Да, правда, мало нас! И меньше с каждым гомдом
Становится армян... Осмеивайте их! .
Но вы ведь тешитесь над жертвенным народом,
Распятым, как Христос, на рубежах своих...
Надгробный слышен плач над братской и великой
Могилою армян, и погребальный звон...
Стыдитесь! Жалок смех вражды и злобы дикой
В благословенный час народных похорон.
3 марта 1988 года на сумгаитском кладбище хоронили погибших: 26 армян и 6 азербайджанцев. На зачинщиков погромов было заведено 19 уголовных дел, арестовано было почти сто человек. Обвинения в убийствах официально предъявлены уголовникам - не только азербайджанцам, но и лезгинам, русскому, армянам, один из которых - Григорян орудовал в тот страшный день под кличкой Паша.Через год, к концу февраля 1989 года, по сведениям коменданта Особого района Еревана генерал-лейтенанта Ю.Кузнецова, число жертв столкновений "на национальной основе" составит 83 человека,, среди них - 48 азербайджанцев, 32 армянина и 3 представителя других национальностей.
Но в то несчастное утро 27 февраля 1988 года, "жители городов и сел Азербайджана, - по признанию писателя Максуда Ибрагимбекова, - узнали о себе, что они кровожадные убийцы и насильники".
Действительно, все радиостанции мира заговорили о том, как "обезумевшие от запаха крови орды азербайджанцев убивают армян". Наиболее употребительными словами стали геноцид и резня.
Грянувшие, казалось, как гром среди ясного неба сумгаитские погромы, естественно, неожиданными были не для всех. Запланированную кровь запечатлели кино и видеокамеры людей, прибывших в Сумгаит за день до начала событий. Фильм был показан во всех странах Европы и Америки, где имеются армянские колонии, во всех, кроме Советского Союза. Почему?
Максуд Ибрагимбеков, увидевший фильм в Швеции, рассказывает:
"Умопомрачительный изобразительный ряд дополняется звуковым, ужасающим воображение не менее сильно. Так один из героев фильма описал с экрана обалдевшим шведам сцену убийства своего друга Миши и его жены, очевидцем которой он, разумеется, был. После того, как Мише с женой отрубили головы, тридцать азербайджанцев набросились на их юную дочь. Поочереди изнасиловав ее, они разрубили ее на мелкие куски, раздели в мангале огонь, приготовили и с аппетитом съели шашлык из человечины. Вы не представляете, что нам приходится терпеть от этих зверей! - сказал в заключение очевидец Габриэлян".
Этот фильм, надо полагать, стал оправдательным документом националистического мятежа, развязанного в Карабахе. Продолжением агрессивного национализма балаяновского "0чага": азербайджанцы- не только кочевники-мусульмане, турки, но и людоеды, а потому справедливо их убивать, изгоняя из Нагорного Карабаха и вообще из Закавказья.
Один из лидеров осенних митингов 1989 года в Баку токарь Неймат Панахов, отвечая на вопрос корреспондентов "Известий" по поводу сумгаитской трагедии, эти акценты расставил верно:
"Про Сумгаит скажу так: это позор и боль азербайджанского народа. Но нельзя молчать и о другом -сумгаитская трагедия стала почвой и для разжигания антиазербайджанских страстей. Нас пытаются выставить продолжателями геноцида 1915 года. Реанимировать страх и ненависть. Зачем? Чтобы взрастить на них новые поколения?".
О том, что это предположение правомерно, свидетельствует турецкий телеобозреватель Мехмет Али Биранд, побываваший в Ереване "в январе 1991 года:
"Для армян в Армении нет никакой разницы между турками и азери. Их ставят в один ряд. Как считают армяне, в 1915 году их истребляли турки, а теперь -азербайджанцы. Каждый человек, принадлежащий х тюркским народам, будет вызывать у них сомнение, ненависть, ярость",
Такая национальная психология - прежде всего, результат созданной еще в начале века и особенно в годы гражданской войны картины армяно-мусульманских столкновений в европейской и мировой прессе. Газета "Азербайджан" в номере от 8 декабря 1918 года отмечала:
"В то время, как азербайджанские тюрки, да и все кавказские мусульмане пострадали в десятки и даже сотни раз больше, чем другие народы, живущие на Кавказе в период безвластия и анархии, до сих пор еще большинство кавказской прессы продолжает травлю против тех; травлю, принявшую планомерный систематический характер; травлю, в создании коей удивительное и трогательное единодушие высказывают все элементы: от кадетов до большевиков и от дашнаков до социалистов включительно. У последних классовые вопросы даже отойдены на задний план, и сейчас борьба идет уже с азербайджанскими тюрками, а не с отдельными классами, и не на социальной, а на национальной, Даже религиозной почве".
Замечался ли этот перекос и шумиха на всю Европу против "реакционных" мусульман и в пользу их недоброжелателей, обивавших пороги великих мира сего? Вот любопытный пример из истории. Осень 1919 года. В старинный Изборск отступила северо-западная армия Юденича, вместе с ней - десять тысяч беженцев из Петроградской губернии. Анонимный автор "Секретного доклада" с горечью подводит итоги неудачного похода, закончившегося массовой гибелью людей:
"Кто был крепок - выдержал, остальные померли... Картона бедствия такова, что если бы это случилось с армянами, а не с русскими, то вся Европа содрогнулась бы от ужаса". (Курсив мой - Ю.П.).
Так что приемы тогдашней прессы, занимавшей проармянскую позицию, были заметны многим, даже не искушенным в политике людям. Сегодняшняя же сигуа ция автору известна не понаслышке, и об этом речь впереди.
Вернемся еще раз в весну 1919 года, когда вновь образованная Араратская республика особо ожесточенную борьбу вела не только в Карабахе, где прочно обосновались дашнакские четники, но и в Эриванской губернии, где преобладало азербайджанское население. "Уже с 13 апреля сего года, - значится в донесении Измаила Султанова, уполномоченного Нагорной полосы 5-го участка, на имя Гянджинского уездного начальника от 21.0 4.1919 года, - началось нашествие войск Араратской республики на мирные мусульманские селения Гокчинского района Новобаязетского уезда с целью очистить территорию от мусульман, населяющих восточную и северную окраину озера Гокча (тогдашнее название Севана). По настоящее время (то есть за неделю - Ю.П.) разгромлено, сожжено и очищено 22 селения с 60000 населением. Несчастные мусульманские жители беспощадно гибнут под орудийными и оружейными выстрелами армянских войск, имеющими целью истребить гокчинских мусульман, каковую они приводят в исполнение. Ужас охватывает человека при виде таких нечеловеческих отношений армян и армянского правительства к своим бывшим соседям, никакие просьбы, мольбы и вопли мусульманского населения не принимаются во внимание. Попавших в руки армянских войск мусульман ни за какие блага не оставляют в живых, а, наоборот, истязают неслыханными мучениями, убивают жен, детей, стариков и молодых мужчин, за исключением немногих молодых женщин и подростков -девиц. Все состояние населения забирается войсками голодной Армении делится пропорционально. Оставшиеся в живых беженцы преследуются войсками, часть коих, в малом количестве, хлынула в пределы пятого участка Гянджинского уезда, жители 17-ти селений бегут по направлению в нагорную полосу Джеванширского уезда, остальные же, то есть жители 7-8 селений, ютятся в ущельях и снежных вершинах снеговых гор, пограничных с пятым участком Гянджинского уезда, преследуемые армянскими войсками, увязая в снегах и погибая массами. Задача Араратской республики уже решена: более мусульман в Гокчинском районе не существует".
Подобные факты подтверждаются и армянскими историками. А.Лалаян в журнале "Революционный Восток" (1936, 2-3, С.92-93) приводит описание "подвигов", оставленное одним из дашнакских героев:
"Я уничтожил турецкое (имеется в виду азербайджанское - Ю.П. население на Басар-Гечаре (район на севере Севана -Ю.П. не разбираясь ни в чем. Но иногда жалеешь пули. Самое верное средство против этих собак - это то, чтобы после боя собрать всех уцелевших, переполнить колодцы ими и сверху добить тяжелыми камнями... Я так и поступил: собрал всех мужчин, женщин и детей и покончил с ними, заполнив камнями колодцы, куда они до этого были мною брошены".
Английский наблюдатель армянской экспансии в Азербайджан отмечал в те годы: "Если тюркская национальная стихия проявляет себя в более элементарных, непосредственных, грубых формах, то армянская агрессия отличается большей преднамеренностью, упорством, систематичностью".
Любопытно, что к одним и тем же выводам осенью 1919 года о причинах межнациональной борьбы в Закавказье пришли как английские наблюдатели, так и грузинские социалисты. Вот мнение последних:
"До появления армянских революционных деятелей, главным образом партии Дашнакцутюн, Закавказье жило в мире и спокойствии. Здесь никто не помнит и тени ужасов, которые мы видели в виде часто и повсеместно повторяемой армяно-мусульманской резни. Момент перенесения арены борьбы в Закавказье армянскими революционерами надо считать самым несчастным моментом в истории нашего края, население которого - армяне, тюрки, грузины - жило вместе веками в мире и согласии. Пришли дашнаки - принесли национальную ненависть: а на такой почве, конечно, ничего, кроме армяно-мусульманской резни или войны между Арменией и Грузией, не могло вырасти".
Английский наблюдатель, побывавший в Карабахе, отметил, что дашнаки - лучшие пропагандисты в мире:
"Оба народа готовы были мирно продолжать свой жизненный путь и так бы и поступили, если бы не вмешались в дело агитаторы. Я уверен, что эти последние одни ответственны за армяно-татарскую резню... Их пропаганда за границей такова, что Европа и весь мир на их стороне. Конечно, им пришлось много выстрадать, но тысячи мусульман - мужчин, женщин и детей - выстрадали тоже от них. Жестокости, несомненно, были совершены относительно армян, но сами они тоже совершали их в мусульманских деревнях, и даже такие, которым не подвергали их турки".
Член палаты депутатов Соединенных Штатов Вальтер М.Чандлер, наблюдая пропагандистскую работу американских армян и узнавая о их чувствах к Азербайджану, сообщал в Париж:
"Эти чувства решительно враждебны, и американские армяне далеко не благоприятно относятся к идее независимости Азербайджана... будто на азербайджанцев не надо обращать много внимания, так как они тюрки, татары и мусульмане... Литература, которую распространяют в Америке, полна обвинениями и нападками на все, что есть тюркского и татарского, и большая часть этих нападок приходится на долю Азербайджана".
Более резко высказывались по этому же поводу грузинские социалисты, авторы изданной в 1920 году в Тифлисе "Красной книги", изданной, надо заметить, в ответ на одноименный труд. подписанный Гр.Чалхушианом, неизвестный на Кавказе, но широко представленный в Европе.
Обвиняя авторе армянского сборника в клевете и доносах на грузинский народ, грузинск""" публицисты назвали партию Дашнакцутюн "ужасным злом армянско- го народа", "бичом всех народов Малой Азии и в особенности Закавказья". Вступление к книге заканчивалось таким пассажем:
"Они здесь будут распинаться о братстве, о солидарности всех народов, населяющих наш несчастный край. А там, в Европе будет свободно гулять армянская Книга доносов и лжи, будут думать о грузинском народе как о варварах, преследующих единственную культурную нацию в Малой Азии и в Закавказье - армянский народ".
Как тут не вспомнить приведенную мной полемику между Максудом Ибрагимбековым и Андреем Сахаровым о числе жертв в Кировабаде в декабре 1988 года: приемы пропагацды изменились лишь технически, в связи с появлением электронных средств связи.
Замечу, что летом 1919 года противостояние сторон в Карабахском генерал-губернаторстве удалось ликвидировать в то памятное утро 5 июня, когда представитель английского комавдования в сопровождении азербайджанского чиновника вывез из Шуши "агрессивных членов" армянского национального Совета. Только-то и всего...
В тот же день генерал-губернатор Карабаха доктор Х.-Б.Султанов издал приказ по подведомственной ему , области, в котором заявлялось, что всякие преступления против личности и имущества и насилия над армянами будут караться по всей строгости законов военного положения. Вечером 5-го же июня доктора Султанова посетил епископ Р.Н.Мелик-Шахназаров, в полнейшем контакте и единении с которым принимались все дальнейшие меры для прекращения печальных эксцессов.
Мир в Карабахе, как ввдим, устраивался без вмешательства правозащитников типа отечественных, родимых : "КриК"унов или английской баронессы Кокс, способных лишь подбивать и подущать, распалять страсти. Известно ведь: не поджигай, так и не загорится, без поджога и дрова не горят.
На встрече с армянским населением Карабаха 6 июня 1919 года доктор Х.-Б.Султанов указал, что "на государственность может претендовать только та власть, для которой не существует национальных различий, что Азербайджанское правительство, став на путь разрешения серьезных государственных задач, в основу своей работы положило равенство всех перед законом и полную свободу политической жизни, не ведущей к активному насильственному нарушению проведения в жизнь вдей общегосударственных, и что никаким антигосударственным элементам не удастся разорвать органически-экономической связи между мусульманским и армянским населением Карабаха, ибо разрыв этой связи знаменует смерть обеих наций".
Современники отметили, в свою очередь, весьма благотворную, в смысле успокоения взволнованных национальных страстей, деятельность армянского епископа Р.Н.Мелик-Шахназарова, "проявившего политическую сознательность и неподатливость провокационным науськиваниям злонамеренных лиц". Епископ Шахназаров однозначно заявил:
"Эти господа раз навсегда должны понять, что как бы они ни старались и сколько бы ни мудрствовали, все-таки в конце концов в Карабахе будут жить армяне и мусульмане". Сегодня Медик-Шахназаров наверняка был бы зачислен в коллаборационисты, и ему всерьез пришлось бы опасаться за свою жизнь. Но в 1919 году его миротворчество и мудрость помогли избавить христианскую паству Карабаха от ненависти к соседям азербайджанцам. Многие беженцы, находившиеся в округе, бежали из Турецкой Армении, сильно пострадали от рук турок, и стоило только ему произнести, что азербайджанцы - это те же турки, - взаимное уничтожение мирных крестьян, живущих чересполосицей, разгорелось бы с новым ожесточением, и меч не был бы вложен в ножны.
К чести бакинских армян, о судьбе которых спрашивал Михаил Горбачев в феврале 1988 года Балаяна и Капутикян, следует заметить, что среди двухсот семи тысяч нашелся семидесятилетний житель Баку Гаврил Иванович Петоян, который 30 августа 1989 года, через полтора года после начала межнациональной распри, стесняясь (!) своей национальности, выбросился с балкона восьмого этажа на горячий асфальт. В кармане потерпевшего (так его нарекли следователи) оказалась предсмертная записка, обжигающая совесть, подобно крутому кипятку:
"В своей смерти я обвиняю армян-экстремистов Нагорного Карабаха и Армении. Читаю в газетах, а также в передачах на телевидении и радио, сколько бед и несчастия они принесли азербайджанскому народу. Меня мучают бессонные ночи. Я все время думаю об этом и не могу перенести такого позора. В знак протеста приношу себя в жертву. Петоян Г.И"
Следователям, знающим приемы националистической пропаганды, пришлось запасаться справками о том, что покойный Петоян не страдал нервным расстройством и в соответствующий диспансер не обращался, и что "потерпевший перед смертью спиртного не принимал". Зато его друг и бывший сослуживец Мамедали Алиев нашел человеческие слова:
"Покойный был человеком большой души, он излучал добро легко и свободно, так же, как дышал. И еще - он был необычайно привязан к жизни. Мы дружили с ним 30 лет, и когда я узнал о его гибели, у меня поднялось давление, до сих пор никак не могу прийти в себя... На моих глазах выросла его дочь Тереза, я хорошо знал его супругу Галину Савельевну Котелевскую. Самые близкие друзья этой семьи были азербайджанцы, мы вместе делили радости и горести, не думая о национальности друг друга. Я знаю, он сильно переживал с самого начала событий в НКАО. хотя внешне сохранял спокойствие и веселость. Конечно, решиться на такой шаг могут только сильные личности. Такие, каким был Гаврил Иванович".
В Баку Г.И.Петоян попал в 1943 году после тяжелого ранения под Ленинградом, но чувствовал себя в этом городе так, словно здесь и родился. На азербайджанской земле он оставил дочь Терезу и одиннадцатилетнюю внучку.
"Знаете, - свидетельствует Тереза, - отец всю жизнь испытывал большие трудности и всегда терпеливо их сносил. Но вот вынести такого предательства и подлости со стороны своих соплеменников в НКАО так и не смог... В Нагорном Карабахе наступит день затишья, однако я никогда не забуду и не прощу протест моего отца".
К чести самого Михаила Горбачева отношу его признание, последовавшее примерно через год после гибели неизвестного ему бакинца Г.И.Петояна: "Я решительно против дробления государства, против перекройки территорий, разрушения вековых связей народов. Теперь, я думаю, мне легче говорить: на собственном опыте, уже омытом кровью наших людей, мы видим, что разделиться не сможем".
Впрочем, это признание экс-президента СССР можно отнести и на счет присущего ему политического лицемерия: ведь перекройка территорий началась с событий в Нагорном Карабахе, и после встречи с инициаторами разрушения "вековых связей народов" в феврале 1988 года столь резких слов протеста М.С.Горбачев не произнес, ограничившись тогда спокойной констатацией факта:
"Поднят вопрос о переходе автономной области из Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР. Этому придана острота и драматичность, которые привели к напряженности и даже к действиям, выходящим за рамки закона".
Это его обращение к народам Азербайджана и Армении прозвучало 26 февраля 1988 года, в день сумгаитской провокации. Процесс, как говорится, пошел, подобно не загашенному вовремя пожару на высушенном историей торфянике.
