Имеет смысл более глубоко коснуться личности И.Орбели, который внес большой вклад в науку. Иосиф Абгарович Орбели родился 8 [20] марта 1887 года в Кутаиси — умер 2 февраля 1961 года в Ленинграде. Известный востоковед и общественный деятель, академик Академии наук СССР (1935), академик Академии наук Армянской ССР и её первый президент (1943-1947), в 1934-1951 гг. директор Эрмитажа. Уникальные факты и редчайшие фото о жизни и деятельности И.Орбели, особенно советского периода, приведены в книге Ашота Арзуманяна «Братья Орбели» [1], вышедшей в 1976 году в Ереване. В ней собраны воспоминания близких, родных, коллег и жен И.Орбели, а также уникальные фотографии.
А.Арзуманян отмечает, что Иосиф Орбели прекрасно владел несколькими языками, в том числе и азербайджанским языком. [1, стр. 13] Армянский автор подтверждает, что в 1909 году молодой И.Орбели был командирован в Нагорный Карабах для сбора средневековых надписей. [1, стр. 14] в том числе в Гандзасаре и других албанских храмах. По итогам своих исследований эпиграфических надписей в храмах и памятниках верхнего Карабаха, И.Орбели готовил к печати книгу «Надписи Гандзасара и hавоцптука», сигнальные экземпляры которой увидели свет в 1919 году. Но затем произошло что–то странное, о чем свидетельствует письмо И.Орбели от 9 января 1922 года, адресованное им Петербургской Академии. В своем письме ученый сетует на волокиту и проволочки с выпуском книги и высказывает свое отчаяние относительно невозможности подвести итоги исследований в Карабахе.
Приводим целиком собственноручное письмо И.Орбели на полях его книги «Надписи Гандзасара и hавоцптука» [4, стр. IV], где он возмущается многолетней задержкой выхода в свет его готовой книги: «Прошло пять лет после того, как было написано и набрано мое предисловие, семь лет после того, как основная часть книжки была сверстана, почти тринадцать после того, как надписи были собраны. Я менее чем когда-либо надеюсь посетить еще раз в Хачен и проверить свои чтения. С еще большей тревогой за возможные погрешности и с еще большим убеждением в необходимости выпустить этот сборник надписей, собранных в местности, где несколько лет свирепствовала война, где человек и природа совместно разрушали древние памятники, я подписываюсь к печати эту работу.
8 января 1922 I.O.»
И.Орбели в предисловии книги «Надписи Гандзасара и hавоцптука» в сноске отмечает, что далеко не во всем согласен с переводами и трактовкой надписей Гандзасара, сделанные до него в середине-конце 19 века М.Бархударянцем и др. И.Орбели по этому поводу пишет: «При списываніи надписей я располагалъ самымъ новымь, впрочемъ — не всегда лучшимъ, изданіемъ хаченскихъ надписей еп. Макара (Бархударянца), и если я съ нимъ расхожусь въ чтеніи — расхожусь сознательно». [4, стр. III] Он делает акцент на том, что постарался исправить «погрешности иногда очень крупные, старых изданий, во всяком случае стремился сохранить текст так, как он есть...». [4, стр. III]
Также Орбели в книге сетует на то, что неоднократные варварские ремонты и перестройки, проведенные в Гандзасарском монастыре в 1907 году и ранее тут армянскими священниками и меценатами, привели к порче и уничтожению части древних надписей. Он пишет что «в 1907 году притвор подвергся варварскому ремонту, причем была попорчена значительная часть надписей» [4, стр. II], указывая на армянский вандализм по отношению к албанским надписям Гандзасара. Поэтому не удивительно, что труд И.Орбели так и не увидел свет, поскольку собранные им надписи, а главное сделанные им выводы противоречили постулатам Армянской церкви о принадлежности Карабаха и его церквей к «древнеармянской культуре». И.Орбели собрал в Хачене свыше 1000 надписей, при этом большое количество найдено и описано им впервые. Он высказывает удивление, тому, что до него другие исследователи, посланные Армянской церковью не «увидели» и не описали эти надписи. Фактически можно сделать вывод, что Армянская церковь избирательно собирала надписи албанских монастырей, «отсеивая» надписи, противоречащие ее интересам и идеологии. И.Орбели отмечает, что село Ванк, рядом с которым расположен Гандзасарский комплекс прежде именовалось Ахванк, и под таким названием указано на пятиверстной карте Кавказа от 1895 года. [4, стр. 1] Ахванк - значит Албан, что напрямую говорит об албанском населении и вероисповедании этой местности.
Спустя некоторое время И.Орбели вовсе теряет надежду выпустить книгу, и по всей видимости руководство Академии Наук ему дает указание вообще не возвращаться к теме надписей в албанских храмах Карабаха. Армянский исследователь А.Арзуманян отмечает, что И.Орбели обладал феноменальной способностью помнить и возвращаться к некогда начатым исследованиям и неразработанным научным темам. [1, стр. 287] Однако, к исследованиям надписей Гандзасара и других албанских храмов Карабаха, он так и не вернулся, даже когда занимал высокие должности в советской академической науке. Ведь он мог запросто организовать научную экспедицию в Карабах и завершить начатое в 1909 году исследование эпиграфических надписей и издать свой труд.
Маститые академики Н.Марр, С.Ольденбург и И.Крачковский в 1924 году в «Известиях» Академии Наук СССР опубликовали «Записки об ученых трудах И.А.Орбели», где всячески нахваливали молодого ученого. По всей видимости, были серьезные причины, по которым светила советской науки посвящают статью деятельности молодого ученого И.Орбели. Видимо, тогда было принято решение включить И.Орбели в когорту молодых ученых, которые будут формировать востоковедение на советских идеологических принципах. Возможно, некоторым образом это связано с тем, что И.Орбели жаловался на препоны, которые ему чинят в вопросе издания книги по итогам исследований надписей храмов в Карабахе.
Эту догадку подтверждает то, что три академика в своей статье, в частности отмечали, что молодой И.Орбели со студенческой скамьи публиковал «чрезвычайно поучительные и содержательные заметки»… однако «работы эти прервались к сожалению». В статье отмечается, что, будучи летом 1909 года в Хачене (часть Нагорного Карабаха) И.Орбели собрал, исследовал и проверил свыше одной тысячи надписей в храмах, вокруг них и на кладбищах, при этом обнаружил много ранее неизвестных надписей. Далее академики подтверждают, что книга «Надписи Гандзасара иhавоцптука» была отпечатана, но умалчивают о причинах, по которым весь тираж был изъят из типографии. [1, стр. 448] Далее, весьма пространно, академики утверждают, что труд И.Орбели давно уже готов к выходу, но не объясняют причин, того, почему эта работа так и не увидела свет. [1, стр. 450] Попытки обосновать это «пережитой разрухой типографского дела» также неубедительны, поскольку в этот период вышло большое количество новых трудов различных ученых, но книга И.Орбели сданная в печать в 1919 году и подвергшаяся правкам автора в 1922 году, так и не вышла в свет.
Эта статья трех академиков, также стала своего рода охранной грамотой или оберегом для молодого И.Орбели и возможно сыграла немалую роль в его дальнейшей головокружительной карьере.
В смутный период первых лет советской власти, И.Орбели будучи ответственным за архивные фонды и экспонаты Эрмитажа написал немало статей, некоторые из которых по армянской истории вызвали жесткую критику такого маститого российского ученого, как академик Н.Лихачев. (Николай Петрович Лихачёв (12 (24) апреля 1862, Чистополь — 14 апреля 1936, Ленинград) — русский историк, специалист в области источниковедения, дипломатики и сфрагистики, член Императорского Православного Палестинского Общества и РБО, член-корреспондент Академии АН СССР.) [11] В частности, на собрании в Академии Наук от 22 декабря 1920 годапосле доклада И.Орбели, академик Н.Лихачев опосредованно намекнул, что тот использует фальсификаты и подделанные артефакты в своих исследованиях, научных статьях и суждениях. Лихачев сравнил это с тем как некий «армянин в Константинополе продавал фальшивые печати». [1,стр. 148]
Но подобные способности И.Орбели, позже находили применение в рамках различных идеологических проектов кремлевского руководства. К примеру, И.Орбели возглавил группу ученных и общественных деятелей, которые в конце 1930-ых гг. по заказу Кремля придумали «древний» армянский эпос о Давиде Сасунском. Сегодня мало кто помнит, что знаменитый армянский эпос о Давиде Сасунском на самом деле не является древним и к тому же составлен армянскими деятелями XIX-XX вв. из десятков отрывочных эпосов на разных языках и диалектах. А сводный конечный текст «Давида Сасунского», который ныне в обиходе собран советскими армянскими учеными в 1939 году. Именно тогда поменяли всю структуру эпоса, и внести образ «народного борца» Давида Сасунского как центральный и главный в эпосе. То есть сегодня, мы имеем на руках не древний эпос, а творение советского периода. [1, стр. 178, 308]
По этому поводу А.Арзуманян пишет: «Несколько десятков вариантов эпоса, существующие на различных диалектах, не отвечали предъявляемым требованиям, в том числе и первая запись эпоса, выполненная армянским фольклористом-энтузиастом Гарегином Срвандзяном еще в 1873 году» [1, стр. 178] То есть, якобы древний эпос, впервые записан армянином в 1873 году! Вчитайтесь в эти строки – армянский автор пишет, что эпосы «не отвечали предъявляемым требованиям» (!). То есть советская наука и идеология требовала создать новый «древний» армянский эпос, поскольку его прежние версии не соответствуют чьим-то идеологическим установкам! По всей видимости, эта установка исходила от высокопоставленных чиновников Кремля, в частности А.Микояна.
Также становится ясно, что главным героем эпоса, Давид Сасунский стал благодаря армянскому поэту XIX-XX вв. Ованесу Туманяну! Тогда с чего принято называть эпос «Давид Сасунский» древним, если он непонятно какого периода, а сам Давид Сасунский внесен в список героев совсем недавно!? То есть, «древний» эпос «Давид Сасунский» есть научная публикация, составленная армянскими учеными во главе с И.Орбели! Читаем там же:«Над составлением научной публикации различных вариантов работали академик К.Мелик-Оганджанян, литературоведы Арам Ганаланян и Геворг Абов перед которыми стояла задача создания сводного текста… ».Что «при непосредственном участии в подготовке сводного текста И.А.Орбели привели к желанным результатам». Говоря простым языком, армянские бонзы в Кремле поставили перед И.Орбели и группой армянских ученых задачу создать «древнеармянский» эпос с учетом, как армянских, так и советских идеологических запросов. Попутно нужно было придумать армянского героя-борца, под которого и был подогнан образ Давида Сасунского. Была задана задача, где следовало вывести заранее известный результат, следовательно, эти новоармянские эпосы советского розлива никак нельзя назвать древними и народными. Более того, далее автор книги отмечает, что это было не столько научное издание «Давида Сасунского», сколько новопридуманная версия эпоса.
То есть из придуманной в конце XIX- начале XX вв. версии «Давида Сасунского», советские ученые «додумали» еще более «усовершенствованную» советскую версию эпоса. По этому поводу армянский автор пишет: «В 1939 году был издан сводный текст «Давида Сасунского». Это не было в строгом смысле слова научное издание. К тому времени было известно несколько десятков вариантов. Бригада под руководством Иосифа Абгаровича, сличив тексты, создала новый вариант, но вариант, который отразил наиболее существенные части текста и вековые чаяния армянского народа». [1, стр. 308] А.Арзуманян явно указывает на то, что эпос был придуман и подогнан в том числе и под «чаяния» армянского народа – а значит это не эпос, а банальный политический заказ.
Однако деятельность И.Орбели неоднозначна, в ней было немало и «крамольной идей», которые до сих пор воспринимаются в штыки армянским историческим сообществом и пропагандистами. И.Орбели несколько раз бывал в Азербайджане, в частности, в сентябре-октябре 1934 года он был в Баку проездом в Иран[1, стр. 95-96], а также в 1942 году побывал в Баку проездом в Ереван. Особо отмечу, что И.Орбели являлся инициатором и организатором в блокадном Ленинграде в 1941 году торжественных мероприятий, приуроченных к 800-летию Низами Гянджеви, которого он называет «великим азербайджанским поэтом» [1, стр. 203]. Иосиф Орбели в голодном блокадном Ленинграде добился чествования памяти великого Низами.
Также, И.Орбели научно обоснованно утверждал, что древние армянские княжеские роды, были выходцами из тюркских родов Центральной и Передней Азии. То есть изначально это не были этнические армяне, являлись представителями парфянской и тюркской знати. По утверждению И.Орбели, древний род Мамиконянов и Орбели являлись родственным: даже фамильный герб (орел с ягненком в когтях) у обоих родов одинаковый. Более того, у обоих родов общее фамильное предание об их происхождении из Чинестана (Туркестана) о чем также писал еще много веков назад в XIII-XVI вв. средневековый историограф Степаннос Орбелян. [1, стр. 437] Иосиф Орбели также глубоко работал над темой курдского языка, культуры и истории. Он всегда просил коллег и друзей приносить и скупать для него все, что связано с курдами. [1, стр. 287]
Что касается темы Кавказской Албании, несмотря на то, что И.Орбели больше не возвращался к этому вопросу, однако обширные исследования по албанистике провела его вторая жена Камилла Тревер. Относительно личности этой ученой советский историк и писатель В.М.Глинка писал:«Камилла Васильевна Тревер – долголетняя возлюбленная и сотрудница, которую он (И.Орбели – Р.Г.) провел в члены-корреспонденты Академии наук». [9, стр. 29]
Камилла Васильевна под влиянием И.А. Орбели занялась изучением искусства Востока, а затем увлеклась исследованиями наследия Кавказской Албании. В 1959 году появилась монография К.В. Тревер «Очерки по истории и культуре Кавказской Албании в IV в. до н.э. — VII в. н.э.» — первый обобщающий труд по истории этого древнего государства на протяжении 1000 лет. Он написан с использованием всех видов источников, в том числе армянских письменных памятников, переводы которых были сверены И.А. Орбели, а также грузинских, сирийских и арабских. Автору удалось убедительно и обстоятельно проследить три последовательных этапа истории Албании, охватывая все стороны жизни народа. В 1960-е годы, после кончины академика И.А. Орбели, Камилла Васильевна много сил и труда отдала разбору его научного архива и подготовке его трудов к изданию. [10, стр. 240-244]
Исследования К.Тревер послужили серьезным толчком для становления такого научного направления как албанология, выросла целая плеяда ученых, опиравшихся на ее труды и выводы.
Подведя итоги деятельности И.Орбели, в частности его поездки в Карабах для исследования надписей албанских храмов, следует отметить, что советский ученый тогда знал, что уже до него там были искажены и изменены многочисленные надписи на храмах. Он также понимал, что армянский церковный язык, которым делались надписи, использовался различными народами Кавказа, Азии, Крыма, Поволжья, Украины и Восточной Европы и нельзя приписывать современному армян-хайскому (гайканскому) народу любую надпись. Ведь этим и другими подобными церковными языками пользовались не только хайи (гайкане), но удины, кипчаки, таты, курды и другие народы, часть которых исповедовала армянское григорианство.
После упразднения царской Россией в 1836 году Албанской Автокефальной Церкви [3], объединявшей значительную часть христианских народов Кавказа, ее богатое наследие, храмы, книги и паства были переданы армянской церкви Эчмиадзина. После этого были арменизированы албанские храмы Карабаха, Зангезура и других регионов Южного Кавказа. Параллельно были на армянский лад переписаны и изменены тексты албанских средневековых рукописей, также арменизированы остатки албанских этносов. По итогам этого процесса, в 1909-10 гг. Эчмиадзин уничтожил все албанские архивы и рукописи. [2] Кстати, это произошло именно после экспедиции И.Орбели в 1907 году в Карабах с целью исследования там надписей албанских храмов и появления его статей на эту тему в академических журналах. Интерес ученых к албанской истории, культуры и духовности представлял угрозу интересам Армянской церкви Эчмиадзина.
И.Орбели, как и большинство ученых того времени работая со средневековыми документами и рукописями относительно Карабаха, возможно и не знали, что имеют дело по больше степени с переписанными копиями, в которые внесены многочисленные изменения. После присоединения Южного Кавказа в начале XIX века царская Россия упразднила Албанскую Автокефальную Церковь, и все ее храмы, книги и паства были переданы в лоно Армянской церкви Эчмиадзина. Когда в середине XIX века, началась полная арменизации албанских церквей, трагическая судьба постигла архив средневековых документов и библиотеку албанских патриархов в Гандзасаре. Рукописи, указы, документы и все ценное были вывезены в Эчмиадзин. Эта работа была поручена Саргису Джалаляну - священнику из арменизированного к тому времени рода албанских князей Гасан Джалалов. Однако по пути в Эчмиадзин, согласно запискам Саргиса Джалаляна, архив албанских патриархов Гандзасара непонятным образом пропал или был украден (!). В итоге, С.Джалалян по памяти (!) восстановил и записал часть средневековых документов, а большая их часть безвозвратно пропала.
А значит, сегодня мы имеем дело не с оригиналами, а армянскими копиями, куда вкралась масса фальсификаций и изменений текста. О плачевной судьбе архивов Гандзасара пишет и А.Папазян: «Архиепископ Саргис Джалалян во время своего путешествия в Арцахе взял из католикосата в Гандзасаре этот и ряд других указов (неизвестно, подлинники или копии). Любопытно, что во взятых Джалаляном указах, по его же свидетельству имелись указы (грамоты) и армянских царей. Эти указы исчезли из его библиотеки во время его путешествия в Россию. Опасаясь, что и указы на персидском языке могут подвергнуться той же участи, он перевел их (числом 15) на армянский язык и поместил их в качестве приложения ко второму тому своего труда «Путешествие в Великую Армению», изданного в 1858 г. (стр. 480-501).Персидские копии этих указов, снятые вероятно самим Саргисом Джалаляном, в настоящее время находятся в фонде персидских документов Матенадарана». [5, стр. 198]
То есть многовековой архив Гандзасарской албанской патриархии почти полностью пропал и то, что ныне сохранилось, является армянскими копиями и сделанными с них армянскими же переводами указов азербайджанских правителей, которых А.Папазян, как и вся советская наука, упорно называла «персидскими», несмотря на то, что они были тюркского происхождения. Также С.Джалалян собирал и срисовывал надписи Хачена, которые затем использовал в своем труде И.Орбели и другие исследователи. Именно эта цепь фальсификаций, подлогов, краж и недостоверных источников не могла позволить И.Орбели и другим исследователям проводить сугубо научные исследования богатого наследия Кавказской Албании.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. Арзуманян А.М. «Братья Орбели», изд-во «Айастан» - Ереван, 1976
2. ГИА РФ, ф. 821, оп. 10, д. №89
3. ГИА РФ, «Церковное уложение», справка 1907 г. ф. 821, оп. 139 (173), ед. хр. №96
4. Орбели И.А. «Надписи Гандзасара и hавоцптука», типография Российской Академии наук, Петербургъ, 1919
5. Папазян А.Д. «Персидские документы Матенадарана» (ПДМ), Указы. Выпуск первый (XV-XVI вв.). Ереван. издательство АН Армянской ССР, 1956
